Хакер и его тень
Шрифт:
Я в отчаянии достал из кармана сотку и набрал свой собственый номер.
Выжадав определенное количество гудков, я прошептал свой пароль (Приятель опознавал меня как «хакера» и никак иначе). Когда я услышал его металлический «Привет!», у меня отлегло от сердца.
– Срочно! – шепотом прокричал я в трубку. – Имя супруги боксера Майкла Тайсона, которая теперь замужем за каким-то югославом.
Приятель подрыгал винтом и через десять секунд назвал имя Робин Гивенс.
– Слава Богу! – закричал я от радости, но тут же смутился под укоризненным
– Светозар Маринкович. Свадьба состоялась в Сан-Диего, среди родных актрисы присутствовал лишь ее трехлетний приемный сын Бадди.
– Умница ты мой, – похвалил я оперативного Приятеля и дал отбой.
– Ну, вот и все, – вытер последнюю слезу Князев-старший. – А вы, милочка, за эти годы так похорошели, что я вас сразу-то и не признал. На лицо, я имею в виду. Идентифицировал лишь по фигуре. Ваши бедра настолько экстраординарны, что их нельзя спутать.
Лида смущенно зарделась.
– Теперь мы оба, так сказать, вдовцы, – продолжал Князев. – Вы – так сказать, в фигуральном смысле, а я в буквальном. Помните мою супругу? Схоронил несколько лет назад, теперь маюсь в одиночестве. Вы соизволите пойти с нами на поминки?
– Конечно, – подала ему руку Лида и тот машинально чмокнул ее поверх перчатки.
– Тогда подождите меня немного, – попросил Князев-старший, – нужно уладить некоторые неизбежные формальности.
И он направился к пышущим здоровьем розовощеким могильщикам, которые дожидались положенных им по традиции бутылок с водкой.
– Лида, – дернул я за рукав свою спутницу, – давай меняться!
– Ах, это ты, – вспомнила о моем существовании «безутешная невеста», которая провожала заинтересованным взглядом удаляющуюся фигуру Князева.
– Я сейчас назову тебе жену Тайсона и ее нового мужа, а ты расскажешь мне об этом человеке в очках, – быстро проговорил я, насилу отсыкав глазами медленно удаляющуюся фигуру незнакомца.
– Давай! – радостно согласилась Лида. – А то я совсем отчаялась. Склероз, что ли?
Услышав про Робин Гивенс и Светозара Маринковича, Лида расцвела. А уж подробность про бойкот свадьбы со стороны родственников актрисы и наличие трехлетнего приемного сына она восприняла как подарок.
– Да-а! – восхищенно воскликнула она. – Живут же люди!
– Человек в очках и со слуховым аппаратом, – напомнил я.
– С каким еще аппаратом? – удивилась Лида. – Оглохнуть Юрка, что ли, успел за это время? Наверное, сам себя заговорил.
Завидев профессора гинокологии, семенящего к Лиде от автобуса, я дернул ее за рукав, – поторапливайся, мол, сейчас тебя увезут.
– В общем, – скороговоркой проговорила Лида, – мы как-то раз гуляли с Андреем, а Юрка повстречался нам на улице. Андрей потом сказал, что они вместе учились... Нет, вспомнила – занимались в детской юношеской спортивной школе и что тот неплохо стрелял, вроде бы занимал вторые и третьи места на соревнованиях.
– Понятно, – лихорадочно пробормотал я. – Почти понятно.
Я беспомощно оглянулся через плечо
Человек в черных очках уже проходил сквозь первый ряд могил возле входа. Еще чуть-чуть – и он скроется из моих глаз, а потом его ищи-свищи.
– О чем вы говорили во время этой встречи? – задержал я Лиду, уже готовую зашагать навстречу профессору гинекологии.
– Ой, да он болтал без умолку! – бросила мне на ходу Лида. – Полчаса рассказывал о своей девушке по имени Виолетта. Якобы платиновая блондинка и фотомодель. Это в Колобове-то! Врал как сивый мерин и, что характерно, сам себе верил. Ну все, чао, Валера, мне пора! Папочка меня уже заждался.
И она порхнула к Князеву, ловко угодив своей рукой на подставленный стариком локоть.
– Как приятно иметь такую обворожительную знакомую! – слышал я их удаляющиеся голоса. – Вы поможете мне скрасить одиночество?
– Знакомую? – переспрашивала Лида. – Ох, вы так решительно настроены? Что ж, пожалуй. Почему бы и нет? Я, право, вся уже волнуюсь... Чувствуете? Нет? Потрогайте здаесь и еще вот здесь...
Я запрыгнул в автобус последним. Отказавшись пройти в салон, я попросил водителя притормозить недалеко от выезда. Он, очевидно, принял меня за кладбищенского работника и не стал возражать.
Спрыгнув с подножки, я больно ударился пяткой о торчавший из земли железный штырек. Хромая и чертыхаясь, я побрел к главной аллее.
Длинный ряд памятников тянулся вдоль дорожки, выложенной мраморными плитами. От высоких гранитных памятников на прохожего доносился холодок величия и богатства. Эти люди, когда-то сами являвшиеся «крышей» теперь обрели крышу из огромных черных глыб.
Здесь, на этих метрах, сгруппировался весь цвет местного криминала, сложивший голову в тяжких боях с коллегами и государством.
Смерть уравнивала бывших врагов на элитном участке кладбища и теперь в двух шагах друг от друга лежали продырявившие друг друга в смертельной схватке авторитеты. Надгробные памятники были украшены изображениями покойных – все как один с мужественными и волевыми лицами, вдохновенно глядящие тебе прямо в глаза.
Я был уверен, что мой объект в черных очках и со слуховым аппаратом не выходил из ворот кладбища, иначе я бы встретил его на пути – к выходу все тропинки сходились в одну и минововать пятачка перед воротами, где я соскочил с автобуса, было невозможно.
Но, несмотря на то, что я выбрал наиболее удобный пункт наблюдения между могил Людоеда и Красивчика, ожидаемая мной фигура не просматривалась.
Я уже понемногу начал терять терпение и остатки тепла под одеждой, в нетерпеии поглядывать на часы и переминаться с ноги на ногу, как вдруг ЭТО случилось. Произошло событие из ряда вон выходящее и попахивающее нездоровой кладбищенской мистикой.
А именно: поджатые губы Людоеда на памятнике вдруг расплылись в добродушной улыбке.
В свою очередь, правый глаз его извечного недруга и конкурента Красавчика за какие-то доли секунды покрылся бельмом.