Хакер и его тень
Шрифт:
Значит, вся ответственность за то, что сейчас произойдет, ложится на твои, хакер, пусть и не хрупкие, но все же не очень широкие плечи.
Несмотря на то, что время уже слегка зашкаливало за намеченный срок, Герман не просматривался.
Может быть, удастся все и предотвратить, уклонившись от перестрелки.
– Лида! – заорал я, слодив ладони рупором возле рта. –
Сволочной ветер унес мои слова куда-то к каруселям. До слуха невушки долетело только какое-то неопределенное завывание, но она все же обернулась.
Я со всех ног побежал вперед, продолжая кричать ту же фразу, но в этот момент из окна избушки высунулись две руки, которые подхватили завизжавшую Лиду подмушки и втащили в избушку.
Это был Юрка. Я успел разглядеть его лицо с неизменными наушниками в ушах. Одет он был ради такого случая в военную камуфляжную форму.
Я был уже совсем рядом с избушкой, когда Юрка высунул голову и дико завопил:
– Пошел вон, сука, а то и тебя замочу! Я до трех считать не буду, дерьмо собачье!
Кричал он, действительно, чересчур громко. Так обычно люди повышают до предела голос, когда у них в ушах грохочет музыка.
Нужно было срочно вернуть ему способность слышать обращенные к нему слова. Это могло бы хоть что-то изменить, если не исправить!
– Лида! – прокричал я. – Выдери у него наушники! Сделай это немедленно!
Слава Богу, хоть она меня услышала.
Из избушки раздались звуки какой-то возни и громкая брань.
Через окошко вылетели две кругленькие мембраны и рухнули к моим ногам.
Юрка теперь орал с надрывом, едва не заходясь в плаче, впрочем, не высовываясь из окна:
– Сволочь сраная! Пидорас! Ублюдок поганый! Я тебя по стене размажу, говном накормлю!
Я понял, что поступил правильно, лишив его аудиблокады в виде военных маршей.
Теперь парень растерян и не знает, что ему делать дальше. Убить просто так он не может. Значит, надо попробовать его уговорить.
– Юрий... – закричал я. – То есть, конечно же, Георгий! Я – друг Марка. Ты слышишь меня?
Мне показалось, что я слышу громкое сопение.
– Мы вместе с Марком
Похоже, мой отчаянный манер удавался. Я привлек внимание Юрия и теперь оставалось каким-то образом уговорить его отпустить Лиду.
А дальше – посмотрим.
– Марк мне рассказывал про тебя, говорил, какой у него замечательный младший брат, – хрипло орал я из последних сил. – Марк тобой гордился, ты слышишь?
Я вдохнул воздуху в легкие и завопил на пределе напряжения голосовых связок:
– Никогда не поверю, чтобы ты мог так поступать с девушкой? Неужели Марк ошибся в тебе?! Марк бы не позволил так с его девушкой обращаться!
Никакого эффекта, кроме молчания.
Я был готов зарыдать от отчаяния. Набор аргументов был уже исчерпан и дальше я стал вопить просто уже что на ум взбредет:
– Марк бы не обижал девушку! Он бы ей стихи почитал! Пушкина! Я вас любил! Любовь еще, быть может...
Из окна избушки неловко вывалилась Лида.
Поскольку курьи ножки были довольно высокими, девушка брякнулась прямо на землю в своем белом плащике и едва не скатилась в воду.
Плача и всхлипывая, она поползла по берегу к высокому бордюру.
Я в напряжении вглядыывался в темные окна избушки. «Макаров» был у меня в руке, но мне очень не хотелось пускать его в ход. Сейчас я был готов отказаться от любого гонорара, лишь бы попытаться в дальнейшем помочь парню как-то поправить свою психику.
Но судьба рассудила иначе.
Из избушки раздался громкий щелчок взводимого курка.
– Мудак паршивый, – отчетливо донеслись до моего слуха слова Юрия.
И раздался выстрел.
Я выставил вперед руку с пистолетом, но понял, что все уже закончилось.
Юрий Лепко, он же Георгий Стингер лежал на замусореном полу детской избушки лицом вниз. Он был мерт. На его виске чернело входное отверстие пули.
Я так и не понял, кого он имел в виду в своих последних словах – меня, выдуманного им Марка, себя или Пушкина.