Хакер
Шрифт:
– Ты понимаешь, что в ней меня увидят, даже если будут смотреть в другую сторону? – расстроенно ворчала Лана по дороге из магазина.
– Других вариантов все равно не было. И потом, пока мы будем идти по лесу, никто за нами и не станет следить. А когда приблизимся к периметру, нам в любом случае нужно будет переодеться, чтобы потом в городке не привлечь внимание лесными нарядами.
Когда утром вышли из дома в предрассветный сумрак, Андрей положил руку на плечо отцу:
– Папа, погоди.
– Что-то забыли? –
– Нет. Я о другом. Скажи, ты хорошо подумал? Подожди, я поясню… Я знаю, что ты человек смелый, что на тебя всегда и во всем можно положиться. Но сейчас… Ты ведь пошел сейчас на это только ради меня… ради нас с Ланой. Ты даже не имеешь понятия, зачем нам это нужно, а все равно согласился. Но ведь как мы ни прикидывали, как себя ни успокаивали, все равно риск очень большой, веришь? Начиная с двадцати километров по лесу. Ведь стопроцентной гарантии, что избавились от всех медведей, или что не пришли другие, у нас нет. Да и ты, прости уж, не молодой, а двадцать кэмэ не прогулка в парке. Но самое главное: мы не можем предсказать, как тебя встретит охрана. А вдруг они сдуру начнут стрелять? Маловероятно, но…
– Андрюш, – теперь уже Василий Петрович положил на плечо сыну ладонь. – Ты правильно сказал: я иду на это ради вас с Ланой. И ты понимаешь: для меня это большая радость. Да что там, я по-настоящему счастлив, что вы попросили меня помочь, что я тебе еще оказался нужен. Ты поймешь это, поймешь потом, когда у тебя самого будут взрослые дети. Пока они маленькие – все понятно, ты нужен, без тебя им никак. А вылетят из гнезда, начнут свою жизнь – и ты уже… бесполезен. А это, знаешь ли, очень печально. Понимаешь, что такова жизнь, а все равно – горечь внутри, тоска…
– Папа! – прервал его Андрей. – Да какой же ты бесполезный? Вы с мамой нужны мне в любом случае, даже если мне ничего от вас не надо, веришь? То есть, прости, ерунду говорю… Мне от вас нужны вы сами. Очень нужны! Я ведь вас люблю… Может, говорю это редко, но поверь мне: очень люблю.
– Тогда тем более, – улыбнулся отец. – Если ты меня любишь и о чем-то просишь, то мне никакие охранники и медведи не страшны. А еще ты сказал, что я понятия не имею, зачем все это, а согласился. Так я ведь знаю: ты ничего плохого не задумаешь. Я верю в тебя так, как и в себя-то не всегда верю. И вот это главная моя гордость: я вырастил правильного сына. Значит, и жил я не зря.
– Пап, ты о чем? Конечно, не зря! И еще поживешь – о-го-го!
– До внуков-то доживу? – посмотрел Василий Петрович на Лану и подмигнул ей.
– Безусловно, – серьезно ответила та.
До первого КПП не доехали километра два, ближе было бы рискованно. По мнению Кожухова, в идеале стоило заехать в лес еще раньше, но тогда пришлось бы дольше идти пешком, а он и так переживал за отца и Лану. Особенно за отца; как бы тот ни хорохорился, а шесть с лихвой десятков лет – груз, который с плеч не скинешь.
В лес решили именно заехать, а не просто оставить «Север» на обочине – в выходной день кто-нибудь из городка
Удачный съезд с шоссе нашли быстро; правда, далеко углубиться в лес не получилось даже внедорожнику. Но хватило и пары десятков метров: густой осинник и общий зелено-бурый фон леса хорошо скрывали темно-коричневую машину – Андрей не поленился выйти на трассу и убедиться в этом.
Затем он сориентировался по бруну, как ближе всего выйти на лесную дорогу, и сказал отцу и Лане:
– Давайте на всякий случай выключим бруны. Вряд ли нас по ним будут специально выслеживать, но даже случайный сигнал, раздавшийся не вовремя, может все испортить.
Лана согласно кивнула и отключила браслет.
– А ты, пап? – посмотрел на отца Андрей.
Василий Петрович усмехнулся:
– Ты все время забываешь, что у меня нет и не было никакого бруна. Правда, смартфон имеется. Сейчас матери звякну, что мы добрались, и выключу.
Он достал из кармана черный блестящий прямоугольник древнего – лет десять минимум – устройства, пробежался по нему пальцами и поднес к уху:
– Катюш, мы добрались, все в порядке. Уже в лесу. Я телефон пока выключу, чтобы грибы не распугать, так что не волнуйся, если не отвечу. Назад поеду – сам тебя наберу. Привет передам, хорошо, – глянул он на Андрея с Ланой, и те закивали в ответ. – Они тоже тебе кланяются. Все, пока, не скучай.
Он выключил гаджет и убрал его в карман. Лана проводила его взглядом.
– Что? – заметив это, улыбнулся Василий Петрович. – Уже не помнишь, что это такое?
– Помню, но… – замялась Лана. – Бруны… ну, то есть универсальные браслеты – удобнее же. И набирать ничего не надо, и вообще в них столько функций встроено…
– А зачем они мне, эти функции? Мне позвонить – и то не каждый день. А в этих ваших бруньках, кроме функций, еще и вот эта слежка – не зря же вы их отключили. Ну а я не люблю, когда за мной следят.
– Это же не глобальная слежка, – запротестовала Лана. – Но ведь человек может попасть в беду, в том же, вот, лесу заблудиться – и тогда… А еще все – абсолютно все, у кого надет и включен браслет, находятся в общей сети – и мощности всех брунов объединены в один огромный супербрун, потому и узнать что угодно и что-то вычислить можно практически мгновенно.
– А мне не надо ничего мгновенно вычислять, – снова усмехнулся Василий Петрович. – Мне теперь вообще спешить некуда. Хотя я вас тоже понимаю, не думай, что у меня мозги совсем уже набекрень. Ведь и со смартфонами этими тоже так было: как они появились, так старшее в основном поколение их и начало хаять: мол, теперь люди не общаются вживую, книжек не читают, о прекрасном забыли – лишь тупо втыкают в свои гаджеты да сидят в соцсетях. Так что все течет, но ничего по большому-то счету и не меняется. А мне вообще свой смарт ни на что менять неохота, привык я к нему за двенадцать… или сколько там лет.