Халатная жизнь
Шрифт:
КоЛибри®
От издателей
Основа этой книги – расшифровки рассказов Зои Борисовны, которые она сначала называла диктовками, а потом придумала название Вспышки, и Вспышки стали превращаться в фотокадры прошлого с комментариями из сегодняшнего дня. Название «Халатная жизнь» Зоя Борисовна также предложила сама, и в конце книги вы прочитаете замечательно остроумное объяснение этому.
Для удобства читателя мы постарались соблюсти хронологию и выстроили диктовки разного
Малая доля из собранного нами была опубликована в каких-то сборниках и статьях. Однако мы посчитали необходимым вернуться к некоторым довольно известным фактам и событиям, дабы не разрушить течение жизни и учитывая, что не всякий читатель достаточно осведомлен как о жизни Зои Борисовны и Андрея Андреевича, так и об истории московской, в основном, культуры середины ХХ столетия.
Эта книга очень личная. Мне особенно важно и дорого, что здесь звучит голос и интонации Зои Богуславской, всегда упрямые и свободные от стороннего влияния. Она так живет, так думает, так говорит и совершенно не боится, что с ней кто-то не согласится. Скорее она к этому и призывает – давайте спорить, давайте сражаться и отстаивать свои убеждения. Только при этом еще будем дружить и уважать друг друга. В этом вся мама.
Она никогда не была матерью, которая дрожит над своим ребенком. Мама всегда предоставляла мне пространство для самостоятельной жизни – возможность быть свободным, сильным и самодостаточным. Не могу похвастаться тем, что я понял и оценил это сразу. Свободой я пользовался, мягко скажем, легкомысленно. Бегал с пацанами, дрался, воровал яблоки в садах – обычное дворовое детство в одном из самых неблагополучных и криминальных районов Москвы. Не думаю, что маме мой образ жизни нравился. Скорее всего, она переживала и размышляла о том, как наставить меня на правильный путь.
Способ, который она выбрала, сильно отличался от общепринятой педагогической традиции. Мне не читали мораль и редко ругали. Мама верила – свобода это лучший воспитатель. Она сразу предоставила мне в распоряжение мир больший, чем я мог занять и освоить. Это была одежда на вырост, и я был просто обречен однажды совпасть с ней размером.
Мама всегда была моим другом. И не только моим. Вообще дружба была главным ее инструментом. Незаметно и ненавязчиво она всегда оказывалась рядом, когда я в этом нуждался, помогала, где я не мог справиться, и тактично отступала в сторону, когда моих сил было достаточно. Всю свою жизнь я советовался с мамой в момент принятия важных для себя решений. В детстве, в молодости, и когда я окончательно ушел из науки в бизнес. Маме не надо было знать математику и разбираться в технологиях или инвестициях, чтобы понять меня. Она не столько изучала обстоятельства моих проблем, сколько меня самого. Ее принцип универсален и точен – следуй собственной правде, делай то, что считаешь правильным и важным. Тогда все получится.
Я счастлив, что сейчас могу стать в каких-то вещах опорой для нее, счастлив, что могу разделить с ней радости и горе. Самой большой потерей для нее была и остается смерть ее мужа и моего отчима Андрея Вознесенского. В день его смерти она как будто превратилась в ослепительно неподвижный кусок льда. Казалось, она ничего не чувствует. Но надо было знать мужество и силу Зои Богуславской. Я помню, как отчаянно и горько плакала она, когда осталась одна с телом мужа, думая, что ее никто не видит.
Через год после смерти Андрея мама стала инициатором создания фонда имени Вознесенского.
Да, наверное, кто-то скажет, что мамина книга и сам ее характер принадлежат тому поколению, которое по большей части давно сошло со сцены. Ушли их ценности, страсти, их святая вера. Моя мама осталась едва ли не одной из последних. Порой я сам думаю, все это имеет скорее археологический интерес. Слишком многое изменилось в мире и в человеке. Но когда в прошлом году мы отмечали столетие Зои Богуславской, я был поражен увидеть столько прекрасных людей, тех, кто в любых других условиях никогда бы не встретился друг с другом. Журналисты, ученые, писатели, артисты, музыканты, и сотни людей, о которых я ничего не знал. Разных возрастов, принадлежащие к разным кругам, все они сочли своим долгом прийти ее поздравить. Зоя Богуславская объединила всех. Я тогда понял – при всей современной разорванности нашего общества есть то, что делает нас друзьями. Это именно то, во имя чего всегда жила моя мать, – честь, свобода, упорство и верность самим себе. Какими бы разными мы ни были. В этом мы все согласны с Зоей Богуславской.
Часть первая
Зоя
Я назову это «Письмом к сыну». Он – единственное существо в мире, которое значит для меня больше, чем потрясающе счастливые влюбленности в трех мужчин и в родителей, которых я любила безмерно. Именно ему я расскажу правду о том, что всегда было моей внутренней жизнью, а не только внешней.
Глава 1
Самые первые воспоминания
25 ноября 2016 года
Я очень любила своих родителей. Отца – Бориса Львовича Богуславского, в советские годы очень успешного человека, чуть ли не в 30 лет он стал главным конструктором в Станкострое. Я гордилась матерью, которую помню круглосуточно обложенной бумагами в обществе каких-то молоденьких медсестер. Склоненные над столом, они сидели ночами и делали что-то, что было для них важнее всего. Впоследствии я узнала, что это были исследования, связанные с созданием детского инсулина. Их накрыла кампания по борьбе с генетикой, начавшаяся в связи с одним из величайших по вредности постановлений Иосифа Виссарионовича Сталина, который загубил языкознание, загубил сельское хозяйство, загубил военную науку и так далее, и так далее.
Я сейчас не буду вдаваться в обсуждение человека, который определял время моей жизни до 53-го года, потому что тогда все было плюсом в мое детство и отрочество и стало таким минусом потом, когда я прочитала стихи, узнала биографии загубленных великих людей и поняла тот вред, который был нанесен всему развитию страны все годы, кроме времени целенаправленной, беспощадной борьбы с врагом с 41-го года, когда фашизм накрыл часть страны и мог поработить людей моей страны. Не об этом сегодня я хочу сказать.