Халид его пленница
Шрифт:
– А если я тебя не выбрала?
– Выберешь. Помнишь ведь, колючка, - всё помнит, я знаю. Если у меня каждая встреча в голове отпечаталась, каждое слово, то и она помнит. Мы оба в этом погрязли. – Я найду твою цену.
– И ты должен помнить, - её пальцы мягко поглаживают лицо, а ногами обнимает меня за торс, притягивая ближе. – Что мою цену тебе не оплатить.
– Свобода, разве нет? То, что тебя волнует больше всего.
– Ту свободу
Не подарю. Потому что не намерен отпускать Аду. Её предательство смазывается, хотя не должно. Ложь, которую я ненавижу. Если готов спустить это всё на тормозах, то и девушке придётся постараться.
Ада расправляется с моей рубашкой, проводит по моим шрамам. Другую они бы испугали, но её – манят. Поэтому позволяю касаться, надавить на ребро, прижаться губами к шраму.
Это доказательство, что я выжил.
На шее Ады доказательство, что она дикая и безрассудная, не знает границ. Но идеальная в своей силе.
Сегодня мне впервые не хочется её прогнуть и сломать, раскрошить пальцами стержень. Хотя именно сегодня Ада довела меня до бешенства, сорвала любой контроль.
– О свободе договоримся, колючка.
Нет.
Но пусть сейчас Ада побудет в заблуждении.
Глава 28. Ада
– Вам запрещено выходить из дома.
Скрещиваю руки на груди, смотря на охранника. Я теперь настолько заперта? Дарю ему самый красноречивый взгляд, обещаю муки всего мира, если сейчас не пропустит меня.
– Сnab Халид не давал никаких распоряжений, - мужчина держится кременем, даже не дергаясь. – Вернитесь в свою спальню.
– А знаете, что было в прошлый раз? – понижаю голос до шепота, не желая ругаться при ребенке. – Когда он не дал распоряжений, а меня продержали без еды. Угадаете, что было с тем охранником? Вот я его не вижу среди вас.
Что-то темное просыпается во мне, то, что никто не должен был видеть. Даже Ян не забирался настолько в дебри моей души. И на работе, которая когда-то была смыслом моей жизни, не знали ничего.
Злость, гнев, уничтожающий и душащий. Будто демон среди души, который требовал крови и жестокости. Я умело это прятала, но иногда это прорывалось. Только так было можно справиться со всем.
Когда я хотела убить Цербера – мне приходилось делать ужасные вещи. Я никого не убивала, своими руками. Но знала, что кому-то может достатся из-за моего вмешательства.
Тот же Лука, который был моим фальшивым парнем. И из-за него я подобралась к Халиду, попала в эту ситуацию. И знаю, что он сильно пострадал из-за этого.
Но каждый сам выбирает свою судьбу.
И сейчас я выбираю выпустить ту темноту.
– Отойди или Халид будет недоволен, - прохожусь языком по зубам, дергаю уголком губ. – Я ведь всё равно пройду.
–
– Тогда останови меня. Прикоснись. Лучше всего – оставь синяки, чтобы мгновенная смерть. Ты не можешь меня остановить, потому что запрещено ко мне прикасаться. Разве нет?
Не уверена. Вечером я вылетала из кабинета Халида. Понимала, что его ответы раздирают меня на куски. Мужчина был прав, лучше не спрашивать, не знать.
Он не хотел аборта?
Не хотел?!
Или просто запутал меня, подставил? Мог он меня отправить в клинику или нет? Или только для обследования? Я не могу понять Халида, просчитать его. Даже мимика лица, проявление эмоций… Никогда не заканчивается тем, чем должно.
Я его ударила – он должен был ударить в ответ. Но ничего подобного.
Собирался меня уничтожить за побег, но Халид мог сделать намного более ужасные вещи, чем уже сделал.
Мог разорвать до конца на мне блузку, взять прямо на диване. А я спокойно ушла к Янару, не оглядываясь.
Разве можно быть настолько непредсказуемым?
– Xanim Ада, при всём уважении…
– Отойди. Или будешь отвечать перед Халидом.
– Отойди-отойди, Баят, - за спиной доносится смешок Кемаля. – Не стоит злить Аду.
Одной фразы хватает, чтобы охранник отошел в сторону, открывая передо мной дверь. Легко подталкиваю сына вперёд, чувствуя себя ужасной матерью. Ничего не могу нормально организовать, даже прогулку на улице.
– Достаточно было позвать меня, - Кемаль подстраивается под мой шаг. – Прекрасно выглядишь.
– Это ужасно!
На мне длинное платье, бесформенное и жуткое. Нет, я не отрицаю, что кто-то может носить такое, любить. Каждый человек со своим вкусом. Но для меня, которая столько лет носила подобное в детдоме, пытка.
– Ребята привезут все твои вещи сегодня, не проблема. Но не стоит ссориться со всеми. Баят лишь выполняет свою работу. Представляешь, что будет с ним, если ты пострадаешь или сбежишь?
– А с тобой? Ты ведь разрешил.
– Ада, ты же не наивная девка, знаешь правила. В этом доме решения принимает только Халид. Он по камерам видел, дал мне отмашку. Здесь ничего не происходит без его вмешательства.
– И сейчас смотрит?
Выискиваю на здании камеры, чтобы точно попасть в объектив. Очень хочется вскинуть руку с выставленным средним пальцем. Но вместо этого стараюсь искренне улыбнуться.
Он сделал шаг навстречу мне или сыну, неважно. Я могу за это отблагодарить.
– Ян, не беги так, - хочу остановить сына, но Кемаль выставляет руку в сторону, тормозя меня. – Что ты творишь?
– Он же не будет всю жизнь держаться за мамину юбку. Должен получить собственные шрамы.
– У тебя есть дети, Кемаль? Вот их и воспитывай. Не говори мне, как обращаться с сыном.