Халтура
Шрифт:
Нет в мире справедливости!
Мёрфи вернулась утром, чтобы меня выпустить. У нее красовался синяк под глазом и алел кровоподтек на скуле, оставленный вывеской.
— Итак, я сразу хочу кое-что прояснить, — заявила Мёрфи. — После посещения «Товаров левой руки» мы отправились по следу на игру «Буллз». Там столкнулись с этой менадой, была драчка, и я вырубилась.
— Н-ну, — сказал я.
Говорить что-то еще и впрямь не было никакого смысла. Паленое пойло начисто стерло ее память об этом вечере. А правда только напрасно обеспокоила бы ее.
Черт подери, она беспокоила и меня — и куда как сильнее, чем мне хотелось бы думать.
— Ну, Бассарид из больницы исчезла, — сообщила Мёрфи. — А значит,
22
Рогипнол — седативный препарат, один из наиболее опасных наркотиков. — Примеч. пер.
— Угу, — вяло хмыкнул я.
— Могло быть и хуже, — заметила Мёрфи. Она помолчала, разглядывая меня. — Погано выглядишь.
— Спасибо, — сказал я.
Она серьезно на меня посмотрела. Потом улыбнулась, встала на цыпочки и поцеловала меня в щеку.
— Ты хороший человек, Гарри. Давай подвезу тебя домой.
По пути к ее машине я все время улыбался.
РАНЫ ЛЮБВИ
(Перевод Г. Мурадян, Е. Барзовой)
Из сборника «Песни любви и смерти» под редакцией Джорджа Р. Р. Мартина и Гарднера Дозуа.
Действие происходит между событиями «Продажной шкуры» и «Перемен».
Гарднер Дозуа может похвастаться целой пачкой наград за его сборники, потому что они у него классно получаются, и я принял его приглашение поучаствовать в антологии, первоначально называвшейся «Роковые любовники», над которой он трудился вместе с Джорджем Р. Р. Мартином. Я с энтузиазмом взялся за работу, однако найти отправную точку для истории оказалось не так-то просто, поскольку Гарри Дрезден вполне рискует оказаться в тройке лучших абсолютно-не-роковых любовников во всей современной фэнтези. Как же мне впихнуть его в историю вроде этой?
Ответ: Поместить в гущу событий рядом с Мёрфи, когда вроде бы случайные любовные заклятия распространяют безумие по всему городу. После этого все, что мне оставалось, — это использовать его обычную везучесть и дико хохотать, набирая текст.
Название сборника изменилось на «Песни Любви и Смерти» уже после того, как я написал свой рассказ, что, наверное, и к лучшему. Иначе мне, возможно, пришлось бы — чтобы не выйти из темы — попытаться каким-то образом присобачить к этому битву групп в стиле дэт-метал. Такого не заслужил никто.
Показывая на трупы, Мёрфи сказала:
— Раны любви. [23]
Я пролез под лентой, огораживающей место преступления, и вошел в квартиру. Здесь пахло кровью и смертью. Юмор висельника просто напрашивался.
Мёрфи стояла там и смотрела на меня. Она не предложила никаких объяснений. Стало быть, хочет услышать непредвзятое мнение консультанта отдела специальных расследований полицейского департамента Чикаго — то есть меня, Гарри Дрездена. Насколько мне известно, я — единственный чародей
23
Love Hurts (Раны любви) — баллада, написанная композитором Бодлю Брайантом для группы The Everly Brothers, записанная и выпущенная в 1960 году. Имеет многочисленные кавер-версии в исполнении различных музыкантов. (Love hurts, / love scars, / Love wounds, and marks… — Любовь — это боль, / Любовь — это шрамы, / Любовь — это раны и отметины…) — Примеч. пер.
Я остановился и осмотрелся вокруг, проводя инвентаризацию.
Итак: два обнаженных тела, мужское и женское, сплелись в любовном объятии. Один маленький пистолет, незаконный в Чикаго, покоится в обмякших пальцах женщины. Два огнестрельных ранения в висок, по одному на каждого. Брызги крови образовали два пересекающихся конуса, еще больше крови впиталось в ковер. Тела чертовски смердели. После смерти с ними произошли некоторые весьма не романтические перемены.
Я прошел чуть подальше и огляделся. Где-то в квартире крутилась старая пластинка группы «Квин». Фредди задавался вопросом, кто хочет жить вечно. Пока я слушал, песня закончилась и через несколько секунд заиграла сначала, ностальгически поскрипывая и потрескивая.
Стены были покрыты фотографиями.
Я не хочу сказать, что на стенах было множество фотографий, как в доме у прабабушки. Я хочу сказать — именно покрытыфотографиями. Целиком. Полностью покрыты бумагой.
Я глянул вверх. И с потолком то же самое.
Я медленно обошел комнату, разглядывая, что на фотографиях. И на всех, на каждой из них, — вместе те мужчина и женщина, что лежали сейчас мертвые. Они позировали тут и там и выглядели нереально счастливыми. Я внимательно всматривался в снимки. Изрядное их количество не отличалось ничем, кроме одежды, — почти всюду на этой паре были модные футболки. Как правило, они снимались на фоне тех мест в Чикаго, которые любят посещать туристы. И выглядело все так, будто эта парочка каждый день, снова и снова, устраивала один и тот же экскурсионный тур, коллекционируя одни и те же фотографии.
— Одинаковые футболки, — сказал я. — Кошмар.
Мёрфи в ответ невесело улыбнулась. Мёрфи — миниатюрная и мускулистая, волосы у нее светлые, а носик пуговкой. Я бы сказал, что она столь прелестна, что я бы с удовольствием положил ее себе в карман, но попытайся я это сделать, она тотчас же сломала бы мне руку. Мёрф владеет боевыми искусствами.
Она молча выжидала.
— Еще одно самоубийство по договоренности. Уже третье в этом месяце. — Я показал на снимки. — Хотя те две пары не были настолько задвинутыми. Или, хм, in medias res. [24] — Я пожал плечами и, имея в виду эти маниакальные снимки, добавил: — Дурдом какой-то.
24
Здесь: держались сути дела (лат.).
На это Мёрфи только чуть приподняла бровь.
— Напомни-ка мне — сколько мы тебе платим за консультации, Шерлок?
Я поморщился.
— Да-да, конечно… — Немного помолчав, я спросил: — А как их звали?
— Грег и Синди Бардалаки, — ответила Мёрфи.
— Что ж, вроде бы эти три пары самоубийц никак друг с другом не связаны, но сценарии смерти очень похожи. Теперь мы переходим к иррациональному и маниакальному поведению как предвестнику… — Я нахмурился. Гм… Просмотрев еще разок снимки, я подошел осмотреть тела.