Хамза
Шрифт:
– Вот видите, профессор, - улыбнулся Юлдаш Ахунбабаев, - а вы говорите - через несколько лет... А может быть, Хамза с вашей помощью уже через год первую узбекскую национальную оперу напишет, может быть, он первым узбекским композитором станет?
– Охотно помогу Хамзе Ниязи, - улыбнулся в ответ и профессор Степанов.
– Ваш рассказ меня очень заинтересовал.
...Около автомобиля Алчинбек Назири на несколько минут задержал председателя ЦИК.
– Уважаемый Юлдаш-ака, у меня к вам два вопроса...
–
– Нужно отменить ваше распоряжение профессору Степанову о помощи Хамзе.
– Почему?
– Хамзе нельзя сейчас разбрасываться. Он руководит театром, на музыку у него просто не хватит ни времени, ни сил.
– Во-первых, это было не распоряжение, а просьба. А во-вторых, я считаю, что театр не помешает Хамзе заниматься музыкой. Он из породы титанов, у него хватит сил на всё.
– Как драматург Хамза переживает сейчас кризис. Последние его пьесы по своему художественному уровню гораздо слабее предыдущих произведений. Я заявляю вам об этом совершенно официально.
– Странно, что вы так казённо говорите о друге своей молодости...
– Наша дружба была в юности. Сейчас у нас только деловые отношения.
– Но, как мне помнится, ещё в Фергане вас упрекали за какую-то дружескую протекцию, оказанную Хамзе.
– Эти времена давно прошли.
– Товарищ Назири, если уж у нас пошёл такой разговор, то и я хочу сделать вам одно официальное заявление...
– Я вас внимательно слушаю, товарищ Юлдаш.
– Хамзе Хаким-заде Ниязи первому в Узбекистане присвоено звание народного поэта республики. Его имя уже принадлежит истории. И, может быть, не нам с вами судить о художественном уровне его произведений...
– Как заместитель народного комиссара просвещения...
– Какой у вас второй вопрос?
– Вы поручали мне проверку письма жителей кишлака Шахимардан об усилении активности религиозных шейхов при гробнице святого Али. Пользуясь случаем...
– Вы проверили письмо?
– Да.
– И какие же результаты?
– Ещё во время моей работы в Фергане я занимался этой проблемой. И должен сказать, что...
– Сейчас, по данному письму, вы ездили в Шахимардан?
– Ездил.
– Ну и что?
– Ничего не подтвердилось.
– Гробница действует?
– Очень слабо.
– Паломников много?
– Практически нет совсем.
– Шейхи ведут пропаганду против Советской власти?
– Нет, не ведут. Это теперь абсолютно безобидные люди.
– Изложите результаты своей проверки в письменном виде в докладной записке на моё имя.
В тот же день у товарища Назири была ещё одна встреча.
Поздним вечером, сменив свой ответственный полувоенный костюм на обыкновенный халат, Алчинбек доехал на извозчике до Шахи-Зинда. У входа в некрополь его ждал профессор Абдурахман Шавкат - заведующий издательским подотделом комиссариата народного просвещения, исполнявший одновременно обязанности учёного секретаря комитета по созданию нового узбекского алфавита.
Поздоровавшись, Шавкат
Не доходя до гробницы Ибн Аббас, Алчинбек сделал несколько шагов в сторону и оказался на небольшой площадке, справа и слева от которой не было никаких строений.
– Идите сюда, - позвал Назири Шавката, - здесь можно поговорить, никто не услышит.
Со стороны мавзолея Ибн Аббас доносился скорбно-печальный голос какого-то муллы, нараспев читавшего главу из корана.
Там молились. Ночное небо было свободно от туч. Яркая луна освещала голубые купола гробниц.
Несколько минут Назири и Шавкат молчали, глядя на мерцающие вдали огни центральной части города.
– "Да здра-авствует Советов власть!
– неожиданно вполголоса запел Алчинбек, словно откликаясь на распевное чтение корана, - Сове-еты нас вперед ведут..."
– Перестаньте!
– резко повернулся к нему Шавкат.
– "...мечта-а сбылась, мечта-а сбылась, - не обращая внимания на Шавката, продолжал петь Алчинбек, - пусть в ми-ире торжествует тру-уд..."
– Да перестаньте же вы наконец!
– раздражённо повторил Шавкат.
– Что, не нравится?
– усмехнулся Алчинбек.
– А что больше не нравится - слова или мотив?
– Всё не нравится!
– сплюнул Абдурахман Шавкат.
– Я работал в Хорезме с этим типом Хамзой, и его песни окружали меня со всех сторон как назойливые комары!
– Ничего, ничего, профессор, - задумчиво проговорил Назири, - скоро мы будем не только петь песни и смотреть пьесы Хамзы, но и слушать его оперы...
– Что за ерунда!
– пожал плечами Шавкат.
– Хамза и опера? Час от часу не легче.
– Нет, это не ерунда. Вопрос взял на контроль сам Ахунбабаев. Он хочет, чтобы Хамза написал первую узбекскую национальную оперу из народной жизни.
– Да ведь Хамза же разрушает наши национальные традиции в искусстве!
– вспылил Шавкат.
– Он топчет ногами духовные богатства нашего народа, сформировавшиеся в течение веков!.. Непрерывно даёт концерты, произносит речи, организовывает вечера молодёжи Востока и всюду расхваливает культуру русских!.. О какой национальной опере может идти речь, если он скоро крест православный себе на шею повесит?
– Хамза побывал в Мекке, - назидательно произнёс Алчинбек.
– Поэтому, когда он говорит или пишет о пользе Советской власти, народ ему верит. А мы с вами в Мекке не были...
– Хаджи с партбилетом в кармане?
– Вот это уже хорошая мысль... Собственно говоря, именно для того, чтобы обменяться такого рода соображениями, я и вызвал вас сюда, понимаете?
– Пока не очень.
– Юлдаш Ахунбабаев сегодня сказал, что Хамза - из породы титанов... Но из истории мы знаем, что титаны - это ещё не боги... Титаны пытались вести войны с богами, но чаще проигрывали их, чем выигрывали.