Хан

Синякова Елена

– Меня не интересует ваша прямая линия и жалобы, просто привезите мне уже наконец эту долбанную еду в конце-концов, и впредь сообщайте вашим клиентам реальное время доставки!

Каан недовольно и злобно проговорил что-то еще на своем языке, откидывая от себя телефон и упираясь ладонями в кухонный стол, потому что помещением, куда я неловко и скованно вошла на голос мужчины, оказалась очень милая и уютная кухня – большая, просторная и светлая.

Я неловко переступила с ноги на ногу, чувствуя себя жутко смущенной в одежде Хана, которая висела на мне, согревая

и морально поддерживая, вздрогнув, когда мужчину увидел меня, посмотрев исподлобья и хмуро бросив:

– Чего тебе?...

Впервые за то время, что я узнала о существовании этого мужчины, я увидела Каана при свете дня прямо перед собой впервые, с удивлением отмечая про себя, что не смотря на всю свою откровенную ненависть ко мне и вечно недовольное лицо, Каан был красивым мужчиной.

Под стать Хану – такой же высокий, такой же темноволосый, облаченный в черную рубашку и черные брюки, с аккуратной щетиной на скулах и красивыми глазами…которые, не смотря на все негативные эмоции в отношении меня, все-равно не выглядели такими холодными и жестокими, как глаза Хана… возможно потому, что они не были черными... было в его облике что-то такое благородное и высокое, что нельзя было передать словами, видя это в его прямом, тяжелом взгляде.

– Мое имя Алия… – прочему-то пробормотала я в ответ, видя, как его глаза недовольно полыхнули и прищурились, осматривая меня с босых ног до головы.

– Я знаю твое имя. И спросил тебя о другом.

Не смотря на всю неприязнь Каана, почему-то он мне нравился. Совершенно искренне.

Не знаю, было ли это связано с тем, что я мысленно считала его братом Хана, или с чем-то другим, но мне хотелось бы с ним подружиться. По настоящему…даже если на это не приходилось и надеться, судя по тому, как он на меня смотрел, не скрывая недовольства и откровенной холодной ярости.

– Прошу прощения, я не знаю, могу ли выходить из комнаты….

– Можешь, – быстро и сухо проговорил Каан. Снова глядя на меня, недовольно поджав губы, в ожидании ответ на четко поставленный вопрос, к которому я, как всегда, подходила издалека.

– …я просто случайно услышала ваш разговор и… – я отрывисто выдохнула, проговорив так быстро, словно боялась, что еще секунда молчания и я просто не смогу сказать это вслух, испепеляемая этими красивыми недовольными глазами, – если хотите, я могла бы приготовить что-нибудь для вас.

Темная бровь чуть дернулась, тут же вернувшись на место, когда мужчина снова окинул меня долгим оценивающим взглядом, словно пытаясь по виду определить, умею ли я готовить…

Если бы я была уверена в том, что ему интересно это знать, я бы рассказала о том, что еще пару дней назад, я жила своей жизнью, и в эту самую минуту была бы на кухне кафе…с девочками и…

Боже!

Я в ужасе пошатнулась, видя, как темные брови Каана снова сошлись на переносице, даже если он не сделал и шага в мою сторону, чтобы поддержать, словно пытаясь загипнотизировать меня, не дав упасть. Сердце заколотилось так сильно и больно, что в какую-то секунду показалось, что легкие просто склеились между собой, не в силах больше

пропускать в тело кислород, когда я всхлипнула, в ужасе глядя в глаза Каана:

– …бабушка!!!!

На глаза тут же навернулись слезы паники и жуткого стыда….пока я нежилась в постели Хана, и принимала душ, моя бабушка – мой единственный самый близкий человек, оставалась в опасности! Страшно было даже подумать, что могли сделать с ней эти изверги, чтобы выместить свою злость за то, что случилось с Озаном!...

От мыслей об этом мир поплыл перед глазами, расплываясь не то от горьких слез, не то оттого, что мозг просто закоротило и расплющило, когда я дернулась бежать из кухни, пока смутно понимая, куда именно мне теперь бежать и что же делать…ведь я даже не имела представления, где нахожусь сама, и где могла быть моя бабушка.

Уже было не важно, в чем я была одета и что была босиком. Я была готова бежать даже по раскаленному асфальту или обжигающему холоду льда, если бы только знала, куда…

– Назад! – послышался грозный, недовольный голос, и две руки больно схватили меня за плечи, заставляя рывком остановиться и насильно разворачивая снова в сторону кухни, буквально запихивая в ее уютное светлое свечение, которое расплывалось перед моими глазами, – прекрати реветь, с твоей бабушкой все в порядке!...

Запихав без труда меня на кухню, Каан пихнул меня в сторону стола, встав у выхода, словно боясь, что я снова предприму попытку выйти, хмурясь и недобро полыхая своими красивыми глазами, не обращая внимания на то, как меня начинает потрясывать от паники и желания буквально завыть от отчаянья.

– …в порядке? – все еще не веря и едва дыша, с трудом выдохнула я, поспешно вытирая слезы с ресниц, чтобы увидеть ясно его недовольные колкие глаза, и понять, говорит ли он правду или просто пытается таким образом заставить меня успокоиться и не создавать ему лишних проблем.

– Разве я не сказал тебе до этого расслабиться? – рыкнул этот красивый, жестокий мужчина, сверкнув злобно глазами, даже если я отрывисто кивнула, пока не понимая, стоит ли верить его словам, – Разве не сказал, не создавать мне лишних проблем? Достаточно того, что ТЫ здесь!

– …но бабушка…

– Она в безопасном месте благодаря стараниям Рея. С нашими людьми под круглосуточным контролем.

– …но как?...

– Какое тебе дело до подробностей? Твое дело знать, что она жива, здорова и ни в чем не нуждается!

– ..правда? – Каан не обратил внимания на то, что сквозь слезы я попыталась улыбаться, чувствуя, как сердце продолжает истерично колотиться в груди от этих слов, словно я в очередной раз обрела крылья за спиной, только благодаря Хану и его друзьям. Пусть даже таким странным, замкнутым и порой жестоким.

– Я похож на человека, который будет шутить? – рявкнул зло Каан, отчего я испуганно дернулась, поспешно вытирая слезы и не зная, что могу сказать ему в ответ, кроме как огромное спасибо ему, Хану и Рею…только мужчина злобно сверкнул своими глазами, развернувшись на каблуках дорогих начищенных ботинок, резко покинув кухню, словно больше не мог выносить моего присутствия рядом.