Ханский ярлык
Шрифт:
Плыли на двух лодьях перевозчиков Зерна и Александра. Когда причалили, Давыд приказал:
— Всем оставаться здесь. Ждать нас. А ты, Зерн, веди меня на подворье Давыда Давыдовича. Пошли.
Дорогой, когда ещё шли, Давыд сунул Зерну целую гривну:
— Это тебе за труды.
— А как я скажу Давыду Давыдовичу, кто вы?
— Мы-то? — Давыд задумался лишь на мгновение. — Мы от княжича Александра Даниловича, им и посланы за братом.
Зерн пожал плечами, подозревая, что
Постучали в калитку высоких тесовых ворот. Выглянул приворотный сторож:
— Чего надо?
— Давыда Давыдовича, — сказал Зерн.
— Его дома нет.
— Тогда позови Бориса Даниловича, — попросил Давыд.
— Князь у Жеребца.
— У какого жеребца? — выпучил глаза Давыд.
— Это купец наш, — пояснил Зерн.
— Фу-ты, — вздохнул Давыд облегчённо. — Я думал, дед тронулся. А почему он там?
— Жеребец пригласил на обед.
— Идём к Жеребцу.
Купец, услыхав, что Давыд прибыл из Москвы, позвал его немедленно за стол.
— Я не хочу, — пытался отговориться Давыд. — Мне только Борис Данилович нужен.
— Идём, идём, — тянул его за рукав хозяин. — Он мой гость почётный, и ты будешь гостем. Нехорошо от приглашения отказываться, неуважительно.
— Ты подожди меня здесь, — сказал Давыд Зерну. — Или лучше знаешь что, ступай к берегу.
— А если вдруг я...
— Ступай, ступай. Ждите там. Мы скоро.
Давыд поднялся за Жеребцом на высокое крыльцо, прошёл в трапезную. Там за столом, уставленным блюдами с икрой и рыбой в разных видах (жареной, вяленой, копчёной), а также корчагами с сытой и медами, сидел юный княжич.
— Кто там? — спросил он.
— Да вот, из Москвы, говорит.
Давыд поклонился княжичу.
— Здравствуй, свет наш Борис Данилович.
— Здравствуй, — отвечал княжич. — Ты кто?
— Я боярина Родиона Несторовича сотский. Послан за тобой Александром Даниловичем.
— Что он там? Уже соскучился?
— Да. Наверное.
— Хых. Вот же поросёнок. Когда дома, норовит подраться. Как уехал, заскучал, вишь. Садись с нами, сотский.
— Спасибо, Борис Данилович.
«Сказать? Не сказать? — ломал голову Давыд. — Если скажу, что Александр с нами, на той стороне, а он вдруг скажет, езжай, вези его сюда. Как ослушаться? Нет, так рисково. Лучше по-другому».
Давыд присел к столу, налил себе сыты, выпил, потянулся ложкой за икрой. Сидел как на иголках, придумывая, как бы выманить княжича отсюда к берегу. И как можно скорей.
— Посмотри, какой мне подарок подарили, — похвастался княжич, и в руках его появился кинжал в позолоченных ножнах, изузоренных мудреной вязью рисунка.
— Прекрасный подарок, — похвалил
— Его надо сегодня же опробовать, — сказал Давыд.
— А на чём?
— На лозе. Он с одного взмаха должен перерубить лозину вот в такой палец толщиной.
— Тогда идём попробуем, — стал вылезать из-за стола княжич.
— Пойдём.
— Ну как же? — пытался удержать их Жеребец. — Вы же ничего и не попробовали.
— В другой раз, — отмахнулся княжич.
Жеребец проводил их до ворот, всё ещё надеясь вернуть назад. Но, увы, княжич рвался скорей испробовать кинжал в рубке.
Когда вышли на улицу, Давыд, взяв за локоть княжича, заговорил негромко:
— Борис Данилович, я не хотел говорить при чужом человеке. Твои гриди уже на том берегу.
— Как? Почему? — удивился княжич.
— Потом объясню. Сейчас идём на берег, там ждут нас мои гриди, надо до вечера отъехать подальше. Идём, идём.
— Но как они посмели бросить меня? — возмущался княжич, следуя за Давыдом.
— Нет-нет, они тебя не бросили, — бормотал Давыд, всё более запутываясь в своих объяснениях и не зная, как из них выкарабкаться более правдоподобно. — Переправимся, спросишь с них.
Но, видно, отрока, не умудрённого жизненным опытом, вполне удовлетворил лепет Давыда.
— Хорошо. А где мы порубим лозу?
— На той стороне лозняка тьма, Борис Данилович. Там нарубишься досыта.
Он вывел княжича к берегу, усадил в свою лодью, скомандовал Зерну:
— Пошёл. Да побыстрей.
И две лодьи, переполненные людьми, устремились к правому берегу. Давыд понимал, что сейчас сразу откроется его обман, и ещё неведомо, как отнесётся к этому княжич. Чего доброго, вместо лозы рубанёт его этим кинжалом. Однако, едва выскочив на берег, Борис устремился к кустам лозняка, размахивая кинжалом.
Давыд, улучив несколько мгновений, быстро объяснил Ивану ситуацию и приказал:
— Если он спросит, где его гриди, скажи, что, как только высадились, поскакали в Москву.
— Но он же не поверит.
— Поверит. Научи ещё нескольких парней тому же: были — ускакали. Всё. Я бегу. Вон он уже высматривает меня, кажется.
— Ну где ты? — сердито спросил Борис подбегавшего Давыда. — У меня не получается. Вон смотри.
— Борис Данилович, ты рубишь прямо, а надо наискосок. Дай-ка.
Давыд взял кинжал, намахнулся.
— Смотри. Вот! Вот! Вот!
И он срубил три лозины.
— Ну-ка, — взял кинжал княжич. — Вот! Вот! Вот!
Отрок был в восторге, чисто срубив три ветки. И хотел рубить ещё, но Давыд сказал: