Ханский ярлык
Шрифт:
— А кто там сейчас?
— Там сидит мой племянник, Василий Александрович. Сам понимаешь, это не дело — у племянника стол, а дядя в изгоях.
— Конечно, несправедливо, — согласился Фалалей.
— Мне надо как-то мирно попросить его уйти из Брянска. Уйти по-хорошему.
— Ну, по-хорошему он вряд ли уйдёт, Святослав Глебович. Придётся его силой вывезти.
— Ну, силой так силой, но чтоб ни-ни, ни един волос с его головы чтоб.
— Что ты, Святослав Глебович, рази я не понимаю.
— Но как это сделать?
— А
Жарившееся на костре мясо, за которым обычно следил Гаврила, на этот раз оставшись без присмотра, и впрямь крепко подгорело. Однако, выхватив его из огня, князь и сотский ели и такое, продолжая разговор. Впрочем, на этот раз говорил Фалалей, посвящая князя в план захвата города, и получалось у него очень даже красиво.
— А получится так? — усомнился князь, выслушав до конца сотского. — Уж больно складно у тебя.
— Получится, Святослав Глебович, если все будут точно исполнять то, что я сказал.
— Я предупрежу всех об этом. Но и ты ж скажи своим, что в город мы приходим хозяевами, не завоевателями, чтоб не вздумали грабить людей. Возьму казну, всех оделю, как обещано.
— Не будут, Святослав Глебович, кого первого замечу, сам повешу. Они у меня вот где. — И Фалалей показал сжатый кулак.
— И я своё слово помню, будешь тысяцким в Брянске, — пообещал князь Святослав.
На том и разошлись.
Примерно за три поприща до Брянска обоз остановился, и Фалалей сам стал вооружать свою сотню. Увы, оружие, отпущенное московским князем дружине Святослава Глебовича, не отличалось разнообразием и остротой. В основном это были копья-сулицы с уже поржавевшими, затупленными наконечниками, несколько мечей, тоже в запущенном виде, две татарские сабли, пяток палиц и с десяток луков без колчанов, несколько щитов и ни одной кольчуги. Видимо, всё это было когда-то собрано на поле боя, где-то валялось и наконец было щедро подарено Юрием Даниловичем своему пленнику, бывшему можайскому князю.
— Нежирно, — сказал Фалалей, подойдя к князю. — Ну да дарёному коню в зубы не смотрят.
— Что ж ты не смотрел? — пенял Святослав Квачу.
— А что было смотреть? Сказали: здесь оружие, закрыли шкурами от дождя, мол. Езжайте, пока не передумали. Сам знаешь, как из Москвы спешили.
— Ладно, — сказал Фалалей, — всё равно оно нам не должно понадобиться. Я еду, Святослав Глебович, как договорились. Ворота возьму, выброшу белый стяг.
— Только, пожалуйста, без крови, Фалалей.
— Я ж обещал, Святослав Глебович. Всё будет тихо-мирно.
С приворотной вежи сторожа увидели, как из лесу выехала телега, к которой была привязана целая связка пленных, сопровождаемая оружными воинами. Один из них, щёлкая ремённым кнутом, поторапливал несчастных:
— А ну-у, пошевеливайтесь, скоты!
— Кто это, Федот? — спросил один сторож
— Ты что? Слепой? Полон ведут. Наверно, збродней половили в лесах. А то ить проезду от их нет.
Сторожа все высыпали к воротам, с любопытством смотрели на подымающуюся в гору процессию. Не каждый день пленных пригоняют. Переговаривались:
— Ты гля, хари-то вроде христианские, не поганские.
— Куда ж их гонють?
— На Торг, наверно.
— Не-е, скоре к князю на суд. Кто ж збродней в рабы покупать станет.
— Федот, отчиняй ворота.
Ворота со скрипом отворились. Первой въехала телега, за которой тащились привязанные друг к другу пленные. Чернобородый детина шагал за ними с кнутом.
— И куда ж ты этих злодеев? — спросил сторож чернобородого.
— К Василию Александровичу на суд, куда ж ещё.
— Ну, а что я говорил, — обернулся сторож к своим.
Но уже в следующее мгновение огромная потная ладонь закрыла ему рот и нос, а большим пальцем даже глаз больно придавила. Вся приворотная стража, не успевшая даже понять, в чём дело, была скручена, связана теми самыми верёвками, на которых только что тащился полон. В рот каждому были забиты кляпы, всех втащили в сторожку и сложили на полу.
— Вот что, ребята, — сказал им чернобородый, — убивать вас никто не будет. Главное, не трепыхайтесь. И не базлайте [183] . Кто забазлает, получит по башке палицей. Тит, карауль их.
183
Базлать — кричать.
Святослав Глебович спокойно въезжал в ворота на коне в сопровождении гридей. Фалалей встретил его.
— Езжай во дворец, Святослав Глебович.
— А гридница?
— Гридницу ребята заперли вместе с гридью.
— А окна?
— У окон тоже стоят с копьями. Так что делай всё, как задумал.
И князь ехал ко дворцу. Шагом, как и советовал Фалалей. («Скорая скачка всполошит город»). Встречные сдёргивали шапки, кланялись, признавая во встречном богато одетом всаднике важного господина, возможно, даже князя. Фалалей шагал у стремени, на подъезде к княжескому подворью напомнил Квачу:
— Гаврила, забыл?
Тот стегнул коня, переводя на хлынь, поехал вперёд и, въехав в ворота, громко возгласил:
— Встречайте князя Святослава Глебовича! Эй! Оглохли? На пороге князь Святослав Глебович!
Князь въехал во двор, слез с коня, передал повод гридю и в сопровождении Фалалея и Гаврилы направился к крыльцу, придерживая левой рукой рукоять меча.
Наверху на крыльце появился князь Василий в белой сорочке и зелёных портах. С напряжением всматривался он в лицо гостя, подымавшегося по ступеням, наконец промолвил: