Хаос и порядок. Прыжок в безумие

Дональдсон Стивен Ридер

– Решение уже принято, – проскрипел голос Вестабула. – Необходимо действовать. «Штиль» приказывает предпринять ускорение и пойти на перехват. Близость наших судов облегчит его подготовку. – Возможно, Вестабул, в конце концов, чувствовал стремительность разворачивающихся событий, – его последние слова прозвучали с непривычной человеческому уху амнионской интонацией.

Сорас снова охватило дурное предчувствие. В висках стучала кровь, тело ныло от перегрузок. Решение принято? Необходимо действовать? Только что погибло десять тысяч человек. Сколько еще можно действовать?

– Если хочешь, чтобы я отнеслась к твоим словам серьезно, объяснись, – процедила она сквозь зубы.

Вестабул, казалось, на секунду ушел в

себя, словно прислушиваясь к голосу своих амнионских генов.

– Наши приборы показывают: «Труба» осталась невредимой, – наконец ответил он.

Тэвернер без всякого проявления интереса повернул голову в сторону своего «генетического брата».

– Похоже, что-то проясняется, – донесся голос оператора системы внешнего обеспечения. – Вижу один корабль. Это «Штиль». Не уверен, есть ли второй.

Сорас едва сдержалась, чтобы не выругаться. Она знала, что Вестабул говорит правду, – с первых же его слов. Амнионцы не совершают ошибок, когда дело касается вопросов жизни и смерти. Но если «Труба» уцелела… если живы Морн, Дэйвис Хайленд, Энгус Термопайл и Ник Саккорсо…

– Но ведь ты сказал, мы – единственное уцелевшее судно, – кисло выдавила она. – Значит, если «Труба» не здесь и не была уничтожена… – Сорас сделала многозначительную паузу.

– Во время удара взрывной волны «Штиль» зафиксировал выбросы тахионного двигателя «Трубы».

– Итак, она ушла, – заключила Сорас. – Вы ее потеряли. После стольких трудов, после стольких разрушений вы ее потеряли. – Сорас и не старалась сдерживать свое раздражение. По опыту она знала, что амнионцы не понимают человеческих эмоций и не боятся их. – «Купюра» и все приписанные к ней корабли погибли ни за что. А я-то считала, вы не любите напрасные жертвы… Проклятье! Разве ты не сообщил «Штилю», кто находится на борту этого корабля? Разве ты не сказал им, что представляет собой Энгус Термопайл и зачем он сюда явился? Почему они упустили «Трубу»? Не расправились с ней раз и навсегда? Разве ты не понимаешь, насколько опасны эти люди? Энгус Термопайл – киборг. Полиция послала его уничтожить «Купюру». Скверно, вы его упустили. Однако допущены и более опасные промахи. Личные коды Ника Саккорсо не действовали на его корабле. Вы не задумывались над тем, что это значит?..

– Что это значит, капитан Чатлейн? – монотонным голосом поинтересовался Тэвернер.

Сорас не отвела глаз от Марка Вестабула. Она знала его давно и доверяла ему больше. Она опасалась, что если посмотрит на Тэвернера, то, скорее всего, не сможет сдержаться, чтобы не заехать ему по толстой физиономии.

– Это означает одно из двух. Либо, – отчетливо проговорила Сорас, подняв палец, – коды с самого начала были фальшивыми, а Морн Хайленд и Ник Саккорсо осуществляли совместный план: их прилет на Станцию Всех Свобод оказался уловкой – возможно, одной из тайных операций Хэши Лебуола. Им что-то было от вас нужно, и они это получили, обманув вас. Не знаю, в чем конкретно заключался их план. Знаю лишь – он сработал, и они ускользнули из-под самого вашего носа… Либо, – Сорас выставила вверх второй палец, – Хайленд сказала Саккорсо, что она передала вам его коды до того, как он начал использовать ее против вас. Следовательно, у нее было время переписать их. Но это по-прежнему означает, что Хайленд и Саккорсо заодно. С чего бы тогда ей извещать его о своих действиях, если Саккорсо едва не отдал ее на заклание? И почему Хайленд все еще человек, если она не получила от него нечто вроде противомутагенной вакцины?

Теперь Сорас начала понимать замысел Ника Саккорсо, когда тот пустил слух, будто у нее есть доступ к вакцине. Сохранись теперь «Купюра», ни Билл, ни кто другой не оставили бы ее в покое. Возможно даже, ее жизни грозила бы опасность. Тогда Сорас была бы вынуждена покинуть свое укрытие, рискуя попасть прямо в лапы поджидающего ее Саккорсо.

– Итак, где был «Штиль», когда у него

под носом «Труба» делала все, что ей заблагорассудится? – закончила свою речь Сорас. – Почему он не воспользовался благоприятной возможностью и не атаковал корабль-нарушитель?

Майлс Тэвернер приблизил свое лицо к лицу Сорас, как будто они находились одни на мостике. Казалось, вдруг возникший в нем интерес к разговору притянул к нему взгляд Сорас.

– Вы задали важный вопрос, капитан Чатлейн. – Несмотря на то что Тэвернер был больше похож на человека, чем Вестабул, его голос прозвучал совсем по-амнионски. – Но за ним следует и другой, на который отвечать уже вам… Когда карты были раскрыты, а именно когда «Мечта капитана» стала действовать вопреки инструкциям Амниона, почему вы не покончили с ней? В ваших силах было помочь «Затишью», но вы этого не сделали. Вы интересуетесь причинами нашего бездействия. Почему бы нам не поинтересоваться причинами вашего?

Сорас почувствовала зловещую угрозу, надвигающуюся на нее. Необходимо сменить тон. Гнев здесь не лучшее оружие. Надменная уверенность, за которой можно спрятать страх, – вот лучшее средство, приносившее ей победу еще тогда, когда она имела дело с Биллом.

Обдумывая следующий шаг, Сорас одновременно завершила ввод команд, инициировавших внутреннее вращение корабля. Вдруг еле уловимый шум заработавших сервомеханизмов и двигателей наполнил мостик. Пол плавно пришел в движение. Центробежная сила увеличивалась. Сорас ощутила в теле знакомое чувство тяжести. И Вестабул, и Тэвернер теперь могли не держаться за ее пульт.

– Показания приборов в норме, – доложил оператор системы внутреннего обеспечения. – Вибрация отсутствует. Вращение плавное.

– Посторонние объекты? – обратилась Сорас к локаторщику.

– Отсутствуют. Уверена, наши два корабля здесь единственные. Это чертово нагромождение скал исчезло. Однако локатор «видит» не так далеко, как хотелось бы. Возможно, в приборах «дребезг».

Теперь Сорас окончательно владела собой.

– У меня не было выбора, – ответила она Тэвернеру с презрительным фырканьем. – И ты это знаешь. Я не могла атаковать «Мечту капитана», поскольку занималась вашим спасением… Я поразила ее одним выстрелом; впрочем, этого достаточно, чтобы быть уверенной, что корабль долго не протянет. После этого я с ног сбилась, выуживая ваш челнок. Заботилась о том, чтобы не допустить необратимого воздействия на вас перегрузок. Мне пришлось втягивать челнок весьма осторожно. Если бы я этого не сделала, – или если бы я по-прежнему занималась «Мечтой капитана», – вероятно, сейчас вас не было бы в живых.

Сказав это, Сорас вызывающе улыбнулась. Выражение ее лица демонстрировало неуязвимость ее позиции.

– Именно, капитан Чатлейн. – Тэвернер предъявил в ответ весьма «человеческую» улыбку. – Вы уловили самую суть. Выбирая между двумя возможными действиями, вы предпочли одно из них, несмотря на то что оба они вели к далеко не определенным последствиям. Может быть, мы… – Тэвернер сделал широкий жест рукой, подразумевавший Вестабула, пилота челнока и охранника, – и погибли бы. Может быть, нет. Может быть, «Мечта капитана» не смогла бы нанести серьезный урон «Затишью». Опять – может быть. Слишком много может быть. Но вы сделали правильный выбор, будучи уверенными, что «Затишье» сумеет постоять за себя… «Штиль» предпочел не уничтожать «Трубу», поскольку хотел захватить ее в плен. Кроме того, и разрушение Малого Танатоса могло или не состояться, или, по крайней мере, отсрочиться. «Труба» могла оказаться в пределах радиуса действия лазера, который вывел бы из строя ее двигатели, не подвергнув опасности жизни людей на борту. Таким образом, перед «Штилем» стоял выбор: пленить «Трубу» или предотвратить ее бегство немедленно. «Штиль» предпочел первое, из чего автоматически в случае успеха следовало второе. Выбери «Штиль» вторую возможность, он бы отказал себе в первой.