Харальд Прекрасноволосый и Зеркало Грядущего
Шрифт:
– Рыба здесь теперь ловится плохо, - объяснил Каапо.
– Здешний Дух Воды и Рыбьи Боги недовольны. Причины их гнева я пока не знаю. В дне же реки есть дыра, ведущая к подземной реке духов, и вся рыба ушла туда. Разумнее перейти на другое место, туда, где духи дружелюбнее. Времени осталось совсем мало. Скоро река совсем замерзнет, и рыбалка - а жизнь рода зависела от рыбной ловли не меньше, чем от охоты - станет невозможна. Мой род числом два десятка семей вместе с собаками и двумя дюжинами оленей, ведомых в поводу, вынужден совершить полдневный переход вниз по течению и добраться
Семья Каапо состояла из старой жены, замужней дочери с мужем и младенцем и второй дочери, которую, казалось, Харальд уже где-то видел. Только потом он понял, что это она была среди охотников в чаще леса. Поскольку все саами ходят в рубахах из оленьей кожи, штанах и шапках, мужчин от женщин отличить бывает трудно, а молодой норег никак не мог предположить, что среди охотников может оказаться девушка. Да и предыдущей ночью, которую Харальд провел в палатке Каапо, он не мог заметить, что у него есть вторая дочь, ибо саами снимают на ночь только башмаки и спят прямо в одежде.
Когда Харальд вполз в палатку Каапо, она наполовину заполнилась дымом. Посреди палатки горел очаг, а дымник вверху открыт был не полностью, потому что над очагом на шесте коптилось несколько рыбин. Чтобы как-то дышать, приходилось располагаться как можно ближе к земле. Вдоль стен палатки располагались пожитки семьи, они-то и служили подушками, когда вся семья легла спать на оленьи шкуры, настеленные поверх свежих березовых веток. И что очень удивило Харальда - ни стола, ни скамей не было вовсе.
Вскоре Каапо позвал сына конунга на берег реки. И тогда Харальд отметил, что остальные саами, глядя на него, держатся поодаль. Мелкое течение новой реки медленно бежало по камушкам и камням, и Харальду казалось странным, что вода в этой речке не замерзла. Каапо держал в одной руке рыбное копье, а в другой - берестяную корзину для улова. Не останавливаясь, он подошел к большому скользкому валуну, который выступал над водой. Колдун некоторое время вглядывался в воду, потом ударил копьем, удачно насадив на него рыбину длиною в пядь.
Он снял добычу с остроги, разбил ей голову о камень и положил мертвую на валун. Потом поставил корзину себе на голову и произнес какие-то слова на языке саами, очевидно, обращаясь к самому камню, зачерпнул пригоршней воду, плеснул ею на спину валуна и трижды поклонился. Кривым ножом, который каждый саами носит на поясе, он соскреб немного чешуи с рыбы и с этой чешуей в горсти вернулся в стойбище, где раздал её мужчинам каждой семьи. Только после этого люди начали готовить сети и лески и отправились на рыбную ловлю.
– Камень, который ты, Харальд, сын великого вождя видел сейчас - сейд, - пояснил Каапо.
– Дух реки. Я попросил у сейда удачной ловли для нашего рода. Обещал, что каждая семья, которая поймает рыбу, принесет ему жертву. Наши люди будут делать это в конце каждого дня, пока мы здесь, и будут делать это всякий раз, когда мы
– Почтенный Каапо, почему же ты отдал рыбью чешую только мужчинам?
– спросил Харальд в недоумении.
– Женщину посетит несчастье, коль она подойдет к сейду реки. Шаг этот принесёт несчастье сейду и опасность для самой женщины. И сам сейд в этом случае может навредить её будущим детям.
– Но разве не твою дочь я видел с охотниками в чаще леса? Если женщины могут охотиться, почему они не могут ловить рыбу, и разве это справедливо?
– Пойми Харальд, сын великого вождя, так было и так будет всегда. Моя дочь Тиия, что означает «подарок бога» охотится, потому что она охотница не хуже любого мужчины, а то и лучше. Не всякий за ней угонится. Она быстрая и ловкая даже в самой чаще. Она всегда такая была, с самого детства. У нее только один недостаток - поговорить любит, болтает без умолку.
С каждым словом Каапо молодому норегу всё больше хотелось остаться среди саами, коль скоро они позволят это. Чего скрывать, Харальда тянуло узнать больше о колдовстве Каапо и уважить волю Ибмела создателя, разделив их образ жизни. Вспомнив о запасе рыбных крючков в своей поклаже, Харальд отдал весь запас Каапо. Тот принял дар почти небрежно, словно то была самая естественная вещь на свете.
– Ты удивлён, Харальд, сын великого вождя, что я не радуюсь твоему дару? Мы делаем свои крючки из дерева или из кости. И они куда лучше твоих, - сказал старик и разделил подарок Харальда между семьями.
– Выходит у вас всё общее?
– спросил сын конунга.
А Каапо покачал головой.
– Здесь ты не прав, Харальд, сын великого вождя...Не всё. Каждый человек и каждая семья знает, что принадлежит им - одежда, собаки, ножи, утварь для стряпни, сани, олени. Но если кому нужно, они отдадут любую вещь. Не сделать так было бы неправильно. Мы знаем, что выживем, только помогая друг другу.
– Почтенный Каапо, а как же другие роды вашего народа? Что случится, если вы захотите рыбачить в одной и той же реке или охотиться на оленя в одном и том же месте в лесу всегда?
– Каждый род знает границы своей земли, - ответил Каапо.
– Многие поколения мы охотимся и ловим рыбу от места к месту, но никто не может запретить нам вернуться на предыдущее, если так велит нам наш бог. Все рода нашего народа чтят этот древний обычай.
– А все же, если случится спор, скажем, из-за хорошего места для рыбалки в голодное время, вы будете воевать за свои права?
И тут Харальд увидел, что Каапо воистину был потрясен услышанным.
– Пойми и запомни навсегда, Харальд, сын великого вождя. Мы никогда не воюем. Все силы мы тратим на то, чтобы найти пищу и кров, и чтобы наши дети росли здоровыми и почитали предков. Если другой род голодает и ему нужно наше место для рыбалки или охоты, они попросят, а мы, если Ибмел Создетель прикажет, согласимся одолжить их на время, пока дела другого рода не поправятся. Да и земля наша такая широкая, что места хватит на всех. У нас нет причин и поводов для войны, - так ответил мудрый шаман.