Хардкор
Шрифт:
Центральная часть города сохранилась лучше окраин. Стены становились все выше, полуразрушенные дома прилегали друг к другу. На одной из крыш сидел ворон и разглядывал нас желтым взглядом. Когда я сделал шаг к дому, ворон сорвался с места и улетел, выкрикивая ругательства на своем птичьем языке. Переступив через остатки стены, мы зашли под крышу. Сквозь прорехи в потолке струился солнечный свет. Окна дома выходили на круглую площадь, где ветер играл снегом в безлюдном пространстве, закручивал вихри ледяных искорок вокруг сохранившегося остова какого-то памятника.
— Наверное, здесь тролли и сражаются, —
«Ты права, — подумали позади нас. — На старой площади проходят ритуальные бои».
Я обернулся, выхватывая меч. Это был не старик. Молодой черноволосый парень, почти мальчишка, стоял невдалеке и смотрел на нас пристальным, слегка прищуренным взглядом.
«Джереона убил ты?» — спросил тролль и сплюнул под ноги.
— Допустим, я.
Интересно, насколько он силен? Меня не обмануть нарочито молодым видом. Только высшие тролли способны принимать обличье человека.
«И правильно. — Тролль проследил за саламандрой, которая миновала его, обежав по дуге. — Не наш он был. Не признавал лесных законов. Но ты не обольщайся — я сильнее его и всё равно тебя убью. Отец победит выскочку, и тогда я тебя убью. Говорю сразу, потому что ты можешь попробовать спастись, а охота за бегущей добычей намного интереснее».
От удовольствия тролль пощелкал языком. Ну, этот хоть не называет меня мясом.
«Давно я не охотился. Походы в город с его сонными жителями не считаются. А волчица ничего, аппетитная. Отец приказал за тобой присматривать, чтобы ты выполнил, что должен. Вот здесь выскочку и поведут, по этой дороге, ты его легко достанешь. — Тролль подошел к обвалившейся стене и указал наружу. — Сопровождать его двое будут. Мрарк — он из наших, из отцовских. А второй — Круст, вот его остерегайся. Он тебя сразу убьет, как увидит. Не забывай, что ты мне должен достаться. Главное, удирать начни».
Тролль выглянул за стену, повернувшись ко мне спиной. Я едва сдержался, чтобы не рвануться и не ударить его мечом. Именно этого он ждал от меня. Хотел, чтобы я поддался безрассудному поступку. Я представил, насколько стремительно он обернется и схватит мою руку, ломая кости, вторым ударом проломит грудь. Или не успеет? Рискнуть? Вместо этого я опустил руку на плечо Илвы, которая готова была броситься на врага.
Тролль обернулся, ухмыляясь.
«Вот не понимаю я отца, — подумал он. — Старик ослабел? Что он заметил такого в этом выскочке? Наверное, пора мне самому стать вождем».
Тролль прикрыл глаза от приятных мыслей. Из-за угла метнулась темная фигура, схватила его за голову и перерезала горло. Тролль упал и уже на земле принял изначальную форму. Щупальца судорожно вздрагивали, из пузырящейся кровью раны вырывался хрип. Сокейт наступил на поверженное тело, несколько раз ударил мечом, затем выпрямился и поднял на меня лицо, скрытое за повязкой. В солнечных лучах блеснули острые зубы.
— Благодарить не буду, — сказал я. — Кажется, ты пришел убить меня.
Из-за угла вышел второй сокейт и остановился возле затихшего тролля. Шея серого так и осталась свернутой набок, и сокейт стоял, повернувшись ко мне вполоборота. Двое против двоих. Но сможет ли Илва драться?
На площадь, к месту поединка шли тролли. По дороге ползли тени их огромных изначальных тел. Мне не успеть к Олегу! Я
Второй сокейт взмахнул мечом, собираясь снести Волчице голову, но я успел отразить его удар своим клинком. Парирование! Ответный выпад! Враг схватился за рану на груди, шагнул назад и упал на спину.
Волчица посмотрела на меня и торжествующе зарычала. С ее израненной пасти на врага стекала кровь — своя и чужая. Я вспомнил, как Олег перерезал горло сокейту, но повторить его действия не смог — к горлу вновь подкатила тошнота. Я отвернулся и подошел к окну.
Перед глазами появилось сообщение: «Ваша ловкость увеличена до четырнадцати единиц».
На площади дрались тролли. Их щупальца сплетались в безумном танце, сталкивались, рвали друг друга острыми когтями, из зубастых пастей раздавались крики и хрипение. Олег был справа. Я сразу его узнал. Светло-серое тело моего друга отличалось от старого, покрытого шрамами и наростами тела его противника — вожака троллей. Старик двигался медленнее, но в его движениях чувствовались опыт и сила воина, выигравшего не один бой на арене. По краям площади клубилась тьма. В ней изначальные тела троллей растворялись с призрачными порождениями леса.
Мелькнула мысль, что я не повысил свой уровень владения мечом. Может быть, десятый, заработанный после сражения с Джереоном уровень, последний? Возможно, битвы должны быть более сложными, чтобы подняться до одиннадцатого? Или я настолько сросся с игрой, что потерял способность видеть системные сообщения? Нет, я помню свое имя. Я рывком, лихорадочно поднял правый рукав, чтобы увидеть татуировку. Вот она. Мы в игре, если это не мое сумасшествие.
— Илва, — позвал я, оглянулся…
Волчица стояла над поверженным мною сокейтом. Из его разорванной шеи бил фонтан крови, орошая снег, словно здесь выросла целая колония красных водорослей. Илва превратилась в человека, шагнула ко мне, улыбнулась разорванным ртом и опустилась на колени. Прежде чем она упала, я успел ее подхватить, посадил на снег и прижал к себе. Рана от меча сокейта на ее правой щеке доходила едва ли не уха. Меховую куртку заливала кровь.
— Сейчас… сейчас. — Я достал из кармана склянку со снадобьем лечения, открыл пробку и поднес ко рту Илвы.
Она принялась пить взахлеб, рубиновая жидкость стекала по подбородку на шею. Раны заживали, оставляя после себя лишь тонкие едва заметные шрамы. Потом исчезнут и они. Илва вновь улыбнулась. Это движение вызвало боль, и девушка поморщилась.
— Тебе говорили, что когда ты волчица, у тебя тоже голубые глаза, — сказал я и поцеловал ее в губы.
К моему удивлению, девушка ответила, так же жадно, как до этого пила зелье лечения. Мы целовались, и я шептал ей на ухо: