Хардкор
Шрифт:
Мой друг стремился в бой, будто еще не остыл после схваток на арене и с кракеном. Сейчас ему не требовалась подготовка — магия сама рвалась на свободу. Илва соскочила с гасторниса и теперь волчицей бежала рядом. Я схватил со спины лейфтр. Оружие прыгало в руке, не позволяя прицелиться на ходу.
— Тпру, Буцефал!
Я направил разинутую пасть змеи-набалдашника в центр клубка извивающихся щупалец. Меня настигла тьма. Ее потоки нахлынули, затопили вязким шершавым туманом, заполненным шепотом из непонятных слов, но я уже зажмурился и нажал
Вспышка! Она затопила мой мир даже сквозь закрытые веки, ослепила, на мгновение лишив чувства реальности. Я услышал вой тролля, а когда открыл глаза, то увидел гору обугленной шевелящейся плоти, и опускающуюся серыми хлопьями вокруг меня тьму. Ветер подхватывал ее и уносил прочь, рассыпал по снегу темной пылью.
Олегу повезло меньше. Прежде чем огненная волна докатилась до его цели, тролль стал бесплотным, огонь не причинил ему заметного вреда, и теперь призрачная фигура монстра поднималась ввысь. Я выстрелил снова, почти не целясь. Сквозь прикрытые веки увидел, как молния прочертила пространство. Крик тролля прокатился над полем и сменился воем ветра. Оставшаяся на месте монстра тьма растворялась в снежном вихре.
— Их убивают молнии! — закричал Олег.
В лейфтре осталось семь зарядов.
Тролли нападали еще дважды. Дважды их призрачные тела обретали плоть в яростной попытке разорвать щупальцами, растоптать ненавистных людей, выскользнувших из Железного леса. Я потратил еще четыре заряда, но смог убить лишь одного тролля. От него осталось серое пятно копоти на снегу. Вихрь закручивал пепел и уносил его в снежную заверть.
— Они уходят! — прошептала Илва.
Она снова приняла человечье обличье и теперь стояла возле моего гасторниса, опустив ладонь на седло. Потоки тьмы втягивались в подземелье.
Я увидел возникшее сообщение: «Умение стрельба из лейфтра достигло второго уровня».
Олег спешился.
— Завалить бы проход, — тяжело вздохнул, — да сил не осталось.
Он облокотился на спину гастониса. Я тоже спрыгнул, и только сейчас почувствовал, как стер о седло ноги. Подошел к Олегу, остановился рядом, наблюдая за остатками тьмы, исчезающей в провале серой бесплотной змеей, и сказал:
— Я слышал иные миры, когда висел над пропастью. Думаю, что волшебники проводили эксперименты с пространством игры. Хотели пробраться в наш мир.
— Возможно, не одни они, — ответил мой друг. — Помнишь, что по легенде ветви Иггдрасиля могут прорастать в другие пространства? Великое древо погибло, но кто-то спас его росток и принес к городу-всех-дорог.
— Вот?
— Наверное.
Кружащий в небесах ворон закаркал и улетел прочь. Мы подняли головы вверх.
— Думаешь, у него ничего не получилось? — спросил я.
— Кто его знает. Ладно, поехали. Надо до вечера добраться в город.
— Что будем делать с Графом?
— Убьем. Сколько у тебя осталось зарядов?
— Три.
— Хорошо. Я тоже найду силы на магию.
— В банде могут быть волшебники.
—
Он взобрался на гасторниса, помог сесть Илве, и мы отправились в город-всех-дорог.
Снег в лесу не был белым — возле деревьев он казался светло-серым, кое-где краснели пятна кровянницы, а возле следов Имира его пушистое покрывало искрилось изумрудными тонами. Снежинки не падали на эти растянутые цепочкой круглые поляны, заросшие вечнозеленым мхом.
— Говорят, что здесь танцуют зимние феи, — сказала Илва, когда мы впервые увидели след Имира. — Действительно, будто великан шагал сквозь лес. Но я заходить в них не собираюсь.
Илва оставалась человеком, но черты оборотня доминировали: она постоянно принюхивалась к окружающему, шла согнувшись, будто всё время норовила опуститься на четвереньки. Волчица чувствовала себя в лесу как дома. Мною же овладевало беспокойство.
Деревья, широкие, разлапистые, растущие здесь уже тысячи лет, преграждали путь, и приходилось продираться сквозь их сомкнутые ряды. Меня тревожило, что без Илвы я не найду дорогу назад, заблужусь в Железном лесу. За каждым деревом чудился притаившийся тролль.
— Далеко еще? — спросил я.
— Олег был здесь не так давно, — повернула ко мне вытянутое лицо Илва. — Вскоре мы его догоним.
Она выглядела хищником, вышедшим на охоту. Глаза блестели, ноздри вздрагивали.
«Они догонят, и что сделают?» — раздался мысленный голос позади.
Я обернулся, схватился за оружие. Завернутый в клетчатый плед старик с пепельной торчащей клочками бородой стоял под деревом. Я не видел его, когда мы шли, Илва не почувствовала. Глаза Волчицы сузились, из ее рта вырвалось рычание.
«Пусть волк успокоится! — бросил старик, и Илва неожиданно села на снег, подчинившись приказу. — Так что делают в нашем лесу волчица и мясо? Как они поступят с тем, кого найдут? Убьют? Нет, не думаю. Заберут с собой? Возможно. — Он рассуждал, не обращая на нас внимания. — Мясу лучше не доставать оружие».
Старик смотрел куда-то мимо меня. Я вдруг ощутил, как невидимые руки разгибают мои пальцы.
«Вот так, пусть мясо теперь расскажет, что они сделает с выскочкой».
— Ты говоришь об Олеге? — спросил я, пытаясь противостоять незримой силе. — О тролле, что недавно пришел в лес?
«Думаю, что мы говорим об одном и том же. Может быть, нам не стоит сразу убивать мясо, и оно окажется полезным?»
Старик приблизился. От него необычно пахло мускусом и кровью. Илва упала животом на снег и заскулила.
«Почему полукровка боится? — спросил у себя старик. — Мы ведь не причиним ей вреда. А вот мясом бы пообедали. Но оно может нам помочь, и поэтому пускай пока поживет. Ведь оно пришло за другом? Я вижу у него в кармане снадобье, которое позволяет вернуться в оболочку хризалиды. (Я схватился за карман, испугавшись, что невидимая сила сейчас вытащит склянку). Мясо хочет применить его на выскочке? Что ж, это нам выгодно».