Харон обратно не перевозит (сборник)
Шрифт:
— Да, мне пора. Пришла проститься.
Ни я, ни Любава как — то не заметили, что уже начало смеркаться. Счастливое время быстролетно…
— Останешься или полетишь домой? — спросила Лола Любаву и почему — то перевела взгляд на меня. — Если останешься, я должна дать тебе некоторые наставления по дому…
— Спасибо, но я полечу домой. Пойдем, проводим тебя.
Любава взяла подругу под руку, и они пошли через сад к посадочной площадке. Я двинулся следом. В спокойном вечернем воздухе до меня долетали обрывки их негромкого разговора.
— …Ты
— …Поражаюсь тебе! Целых два дня он уже на Земле, а ты!.. Я бы все бросила… — отвечала Любава.
— …В прошлый раз мы слегка поссорились. Пусть теперь потомится ожиданием…
Пребывая в эйфории, я не вникал в смысл доносившихся слов. Мысли мои были заняты совсем другим…
На площадке рядом с моим гравилетом стоял еще один. Обогнав женщин, я распахнул дверцу.
— Спасибо! — Лола села в кресло пилота. — До свидания, Вет. Надеюсь, мы еще не раз увидимся.
— Обязательно! Всего доброго.
— Ну, будь умницей. — Любава обняла подругу. — Навещать вас не стану. Если захочешь, вызывай меня дома. Когда вернешься?
— Не раньше, чем через месяц. Пока!
Мы помахали вслед удаляющемуся гравилету.
— После такой игры неплохо б искупаться. Догоняй! — Любава с места стрелой помчалась к бассейну.
— Ну, держись! — я кинулся за ней.
Конечно, я вызвался отвезти Любаву домой. Она не возражала. Улыбнувшись, кивнула и пошла в дом забирать вещи. Ожидая, я не стал даром терять времени, устроившись в гравилете перед экраном, набрал код родительского дома. На вызов подошел отец. Увидев меня, сделал суровое лицо и выразительно посмотрел на часы.
— Попозже ты объявиться не мог? Если думаешь, что мы не ложимся и ждем тебя — ошибаешься!
Тут только я сообразил, что у них уже глубокая ночь.
— Прости, пап… Хотел, вот, предупредить, что сегодня не прилечу… Может, и еще несколько дней тоже. Скажи маме…
— Нет уж!.. Сам завтра с ней объясняйся. Не успела тебя повидать, как уже удрал! Дела?
— Как тебе сказать… — я замялся.
— Ты ж занимался расследованием?
— Все прояснилось. Расскажу при встрече. А Терфа оказалась ни при чем…
— Ну — ну, — отец приблизился к экрану и, прищурив глаз, тихо спросил: — Как она?
— Во! — Я показал большой палец.
— Ладно, гуляй. Веселой ночи! А мое дело стариковское — пойду спать. Только с мамой завтра обязательно поговори: иначе обидится!
Он отключил связь.
Теперь оставалось главное: доложить о разговоре с Юлией Фрос и ее самоубийстве. В Управлении Службы космической безопасности сейчас был разгар дня, и поэтому я без колебаний вызвал начальника Криминального отдела. Бэр Рош Нард возник на экране почти тотчас.
— Да?! — коротко бросил он, не отрывая глаз от листка под рукой.
— Курсант четвертой ступени Академии Вет Эльм Ник, с докладом.
— А, это ты, — он помнил меня по прошлому году, когда вел нашу группу. — Что случилось, Вет?
Стараясь быть кратким,
Не расскажи я все это сейчас — пришлось бы давать объяснения потом: у Юлии остался включенным экран, и агенты Службы быстро бы выяснили с каким абонентом она говорила перед смертью.
— Почему так поздно докладываешь?
— Не в состоянии был сразу… — я потупился. — Потом не было условий…
— Бывает, — совсем не начальственным тоном произнес Нард. — Спасибо! Принял.
Он протянул руку, чтобы выключить экран, но вдруг спросил:
— Кстати, почему сообщаешь мне, а не начальнику практики? Кто у тебя?
— Старший следователь Альбин Фогг. Но он отстранил меня от расследования, и с Юлией Фрос я беседовал уже будучи на каникулах, по собственной инициативе.
Признаться, я порадовался, когда Бэр Нард понимающе кивнул.
— Ладно, отдыхай, раз каникулы.
Он выключил экран.
Погасил свой и я. Откинувшись на спинку кресла, блаженно потянулся. «Все! Теперь свобода, и можно предаваться всем удовольствиям мира!»
В сумерках на дорожке я разглядел Любаву. Распахнув дверцу, подал ей руку. Приятное тепло нежной ладони заставило затрепетать сердце.
Гравилет рванулся в потемневшее небо…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
I
Земля внизу была плотно укрыта облаками. Поднявшаяся полная Луна серебрила безбрежный белый океан с замершими в разбеге крутыми валами. Волшебная игра света и тени. Тишина.
Я посмотрел на Любаву. Она спала, привалившись к спинке кресла и подложив под щеку ладонь. Лунный свет играл на рассыпавшихся по плечам волосах, проникал сквозь них, очерчивая нежный изгиб шеи, контур лица…
Что — то радостное, победное зазвучало в душе, и вдруг, неожиданно для самого себя, я отключил автоматику и, заложив глубокий вираж, резко бросил гравилет вниз, к белой пене облаков. В мгновение все изменилось, пришло в движение. Луна сорвалась со своего места и пропала, чтобы тут же возникнуть вновь с другой стороны. Звезды прочертили светящиеся трассы, а впереди возникли ватные горы. Выровняв машину, я на бешеной скорости лавировал между ними, иногда специально вонзаясь в их прозрачную толщу, чтобы затем вновь вырваться на простор чистого неба…
— Сто восьмой, что у вас? — противный бесцветный голос автомат — диспетчера остудил эмоции. — Индивидуальное управление на трассе запрещено! Включите автопилот!
— Опомнился! Черт бы тебя побрал! — тихо выругался я, но подчинился. Впрочем, на этого автомат — диспетчера грех было гневаться — он был из покладистых: терпел мои безобразия, видимо, до тех пор, пока они не стали создавать аварийной обстановки на трассе. Другой бы и секунды не дал порезвиться. Вроде все одинаковые, а вот поди ж ты: как у людей, у каждого свой характер. Не первый раз замечаю…