Харон обратно не перевозит

Дубов Игорь

Дверь с крыльца была заперта, но Сенька несмотря на прокушенную руку нагло влез на второй этаж и, пройдя сенями к горнице, нашел не запирающуюся дверь, за которой и исчез.

– Ну вот и все, - обмякнув пробормотала Чака.
– Теперь завертится...

– Старик, - позвал Григ.
– Что скажешь?

– А ничего, - отвечал из своего далека дьяк.
– Подождем пока. Мы, пожалуй, что остановимся.

Но долю ждать не пришлось. Камеры показали Сеньку, шествующего по безлюдным покоям, немую сцену на пороге ложницы, потом - от, мигом отрезвевшего, с вытаращенными глазами бегущего через двор, и спешно улепетывающую

по улице фигуру.

– В четвертую слободу побежал, - определил Барт.

– Нет, - услышал Григ Лонча.
– В третью. Что он, по кафтанам не понял, чьи лежат?!

Григ сидел оглушенный, не чувствуя ничего, кроме противного гула в голове. Этот никто не ожидал. Такое спрогнозировать было трудно. Ситуация вышла из-под контроля.

– Ну, - спросил он, придя наконец в себя.
– Что делать будем?

– Не знаю, - сказал Старик просто.
– Надо подумать.

– Через пятнадцать минут он добежит до слободы, - рассуждал Григ. Еще через полчаса стрельцы будут в доме. Пока осмотрят дом, опросят соседей, узнают, каким селом владеет Старик, пока соберутся...

– Соберутся быстро, - вставил Лонч.

– Ну, в общем, часа через полтора погоня уже будет выслана.

– Спецотряд, - предложил Барт.
– Мы переходим, сообщаем и после этого сюда можно прислать спецотряд, который их задержит.

– Не получается, - сказал Старик.
– Это, конечно, было бы лучше всего, но - не выходит. Я уже советовался с Томпсоном. Нам до темпоратора еще часов шесть хорошей рысью. Плюс полчаса на подготовку аппаратуры. За это время они окажутся в селе, и Контакт будет сорван. А после этого все бессмысленно. Ситуация ведь схлопнется. И любая реконструкция будет флюктуировать. Стрельцов нельзя будет на дороге и пальцем тронуть.

– А если нам уговорить артель бежать?
– робко спросила Чака.
– И самим уходить с ними.

– Конечно, - с досадой отвечал Григ, - если стрельцов не остановить, нам больше ничего не остается. Но ведь Контакт может просто не повториться. Ну, представь себе, что он не зависит от артельщиков - что тогда? Как этим можно рисковать?!

– Что же делать?
– вырвалось у Липа.

Григ отчетливо слышал его растерянный возглас. Земля словно проседала под ногами, змеилась молниями разбегающихся трещин. Он почувствовал безысходность, и в эту минуту с ужасом осознал, что сейчас решается вопрос о судьбе Контакта. Если стрельцы доберутся до села, Контакт действительно будет сорван. Группа должна задержать погоню любой ценой. Любой. Но сказать об этом он не успел.

– Я знаю, что надо делать, - вдруг объявил Лонч.
– Мы должны перекрыть дорогу и остановить их.

– Ты хочешь сказать, - осведомился Барт, - что мы должны сейчас свернуть к Серпуховке?

– А у тебя есть другой вариант?
– огрызнулся Лонч.
– Может быть, выставить Чаку?

– Но нас слишком мало для этого!

– Почему?
– удивился Лонч.
– Их-то и будет всего десяток-другой. А нас четверо, Барт, и стоим мы дорого. Гораздо дороже, чем тебе кажется. Или ты просто боишься?

– Вот дурак!
– возмутился Барт.
– Не смерть страшна, страшно умереть за просто так. Надо, чтоб не зря. А из нас один - старик, другой мальчишка. Будет ли от нас толк?

– Я не мальчишка!
– обиделся Лип.

– Да и я, пожалуй, еще не разваливаюсь, - добавил Старик.

– Мистер Томпсон, - позвал

Барт, - а ты что скажешь?

Возникшая пауза оказалась для Грига настолько мучительной, что он с трудом унял дрожь в теле.

– Если вам придется сражаться не более чем с двумя десятками человек, - донесся до него наконец педантичный голос Мистера Томпсона, - то вы, скорее всего, сможете остановить погоню. При этом вероятность гибели всей группы - ноль пятнадцать - ноль восемнадцать. Вероятность смерти отдельного человека, конечно, выше, но не намного, поскольку, если погибнет один, то уязвимость Группы резко возрастет. С другой стороны, если учесть возможность коррекции нефлюктуирующих ситуаций в исходной точке их развития, то вероятность реального уничтожения кого-либо снижается до ноль десяти - ноль двенадцати. Однако повторяю: ваше сопротивление будет эффективным только в том случае, если число ваших противников будет не больше двадцати.

– Вот видишь!
– воскликнул Лонч.
– Что я тебе говорил! Мы сможем их задержать.

– Да, - сказал Старик.
– Ты прав, Лонч. Пусть ноль восемнадцать чему быть, того не миновать. Главное, что мы можем их задержать. Раз мы ввязались в это дело, надо довести его до конца. Тем более, что больше некому. Григ! Ты слышишь нас? Мы их задержим. Работай спокойно.

Григ почувствовал, как горло перехватила спазма.

– Ну, ребята!
– сказал он растроганно.
– Если б вы только знали... Спасибо за все!

– Ну ладно, ладно, - грубовато проворчал Барт.
– Дайка мы лучше сориентируемся, как ехать. Томпсон! Ты уже прикинул?

Ехать оказалось недалеко. Берегом Пахры следовало добраться до Подола и, встретив там погоню, уводить ее, сколь возможно, на Малоярославец. Идеальным вариантом было через час погони оторваться от стрельцов и скрыться в лесах.

– Я придумал, - радостно вмешался Лип.
– Если они нас догонят, мы сумеем их напугать. Они все до ужаса боятся колдовства и ворожбы. Вот мы и покажем им кое-что. Учтите, что психологически они будут уже готовы. Во-первых, им скажут, в чем нас обвиняют. А кроме того еще это сонное царство! И если мы начнем колдовать, они так дернут, что только пятки засверкают.

– Копыта, - усмехнулся Барт.

– Ну пусть копыта.

– Хорошо, - подвел резюме Старик.
– Мы еще подумаем, как их встретить. Времени у нас много. Но ты не сомневайся, Григ. Делай свое дело, а мы сделаем свое. Дай только бог, чтобы это оказалось не зря.

– И сбереги Чаку, - хмуро добавил Лонч.

– Спасибо, - сказал Григ.
– Спасибо за все. Вы только не забудьте, что вам никого нельзя убивать.

– Да уж Мистер Томпсон забыть не даст, - Лонч, кряхтя, начал подниматься с земли.
– Интересно, сколько же их все-таки случится по нашу душу?..

Сенька Хвост уже успел добраться до Приказной избы в полку Васильева, и сантеры, словно завороженные, не могли оторвать глаз от знобящего зрелища стрелецкой тревоги, когда из распахнутой двери караульной, застегивая на ходу кафтаны и цепляя сабли, высыпают на улицу ругающиеся на чем свет стоит ездовые стрельцы. Зычная команда "На конь!", озноб по коже - и вот уже прибылой караул, вытянувшись цепочкой, с гиканьем вынесся за рогатки и поскакал, вздымая мелкую уличную пыль, к тому месту на крестце Никольской и Воскресенской улиц, где свершилось нечто непонятное, а потому и страшное.