Хайдон
Шрифт:
Дни протекали в непрерывных переговорах между двумя сторонами, и, похоже, ни одна из них не была готова начать массовую бойню. В воздухе витала призрачная надежда на мирный исход конфликта, но было ясно, что для этого оба противника должны пойти на уступки, а последнее всегда было самой трудной частью в подобных ситуациях.
Неделя отразилась на мне не лучшим образом, я ощущал себя разбитым и морально подавленным. Обстановка с каждым днём давила на меня сильнее, в особенности в те моменты, когда я оставался один, и мои мысли непроизвольно возвращались к тому самому источнику беспокойства и душевного волнения. Я перепробовал разные техники изоляции,
Так оно и случилось. Осознал я своё поражение слегка запоздало, провалившись в бессознательность сна и не сумев вовремя из неё вынырнуть.
– Я уже решил, что ты позволишь своему глупому упрямству окончательно взять верх, – едва погрузившись в сон, услышал я рассерженный голос.
Я был так раздосадован, что даже не попытался восстановить блок, а минутой позже мне уже стало всё равно. Усталость нахлынула и прошлась по мне словно стадо диких зверей. Я только успел про себя отметить, что даже во сне я стал объектом выговоров, но к моему облегчению продолжения не последовало. Вокруг всё замерло, и вскоре стала вырисовываться статическая картинка.
Я осмотрелся. Слева стоял большой чёрный стол, от блестящей поверхности которого отражались детали потолка. Справа моё внимание сразу же привлекло огромное окно на всю стену, открывающее фантастический вид на звёзды. Оглянувшись, я заметил за спиной дверь, а также длинный чёрный диван, который по началу ускользнул от моего внимания, располагаясь в глубине небольшой ниши, между дверью и окном.
– Я хотел бы услышать твоё объяснение, – снова прозвучало в моих в ушах, – с какой целью ты сознательно доводишь себя до изнеможения?
Требовательно жёсткий тон раздражал слух, и я нехотя взглянул в его сторону.
– Я не хочу, чтобы ты моими глазами видел происходящее вокруг меня, – бесцветным голосом сказал я.
Он сердито фыркнул, но его взгляд заметно смягчился.
– Я ожидал услышать от тебя нечто подобное, – холодно прокомментировал он, – типичный пример проявления невежества в области эмпатийных связей.
Я сжал челюсти, борясь с мгновенной вспышкой. Может он соизволит объяснить?
– Я не могу вытягивать из тебя информацию, – сузив глаза, отчётливо произнёс он, – Я могу видеть лишь те образы, которые ты сознательно мне посылаешь.
По моим ощущениям он не врал, и я некоторое время переваривал сказанное.
Так значит, щиты можно убрать совсем?
Я почувствовал волну облегчения, прокатившуюся по моему телу.
– Ты каждый раз будешь вторгаться мои сны, если я не буду их блокировать? – решил я уточнить.
– Боюсь, мне придётся тебя огорчить, – с сарказмом в голосе ответил он, – У меня достаточно других дел, и я не могу позволить себе
Это вселяло надежду.
Слегка расслабившись и блуждая взглядом по комнате, я снова заметил диван. У него весьма удобное расположение, подумалось мне, имея преимущество оставаться незамеченным для входящих. Если только у посетителей нет привычки проверять, что находится за их спиной. Естественно, во сне не могло быть никаких нежданных визитёров, но я невольно потянулся туда и расположился у изголовья, ближе к двери.
– Это твой кабинет? – спросил я, согнув под себя одну ногу и принимая удобную позу.
Он не удостоил меня ответом, но тоже направился к дивану, сев на расстоянии вытянутой руки. Развернувшись полу боком, он загородил мне вид на звёзды, созерцанию которых я начал было предаваться.
Вздохнув, я приготовился ждать.
– Ты знаешь, что я хочу от тебя услышать, – утверждающе сказал он, прервав затянувшееся молчание.
Я удивлённо приподнял брови. Что же именно?
– Когда ты собираешься покинуть Рэдон, – спросил он более конкретно, остановив на мне серьёзно-проницательный взгляд.
Я напряжённо застыл, уставившись в пол. Я совершенно не был готов к такому разговору.
– Ты даешь мне право самому принять решение о сроках? – решил я ухватиться за промелькнувший шанс.
– Мне нужно знать, как ты сам оцениваешь свою готовность, – не отводя взгляда, добавил он.
Готовность? Она была нулевая. Конечно, если сравнивать с тем, что было 3 тарса тому назад, то я осознавал, что это неизбежно когда-нибудь произойдёт. Но какие я мог дать оценки? С другой стороны, назвав какой-то срок, может, я смогу вздохнуть спокойнее и более не переживать по поводу наших нежданных встреч? Такая перспектива выглядела весьма заманчиво.
– Один год, – выпалил я, недолго думая.
Год казался мне чем-то отдалённым, позволяющим не задумываться о деталях, но и не настолько большим сроком, чтобы Дрэмор счёл его совершенно неприемлемым. По крайней мере, я сомневался, что смогу терпеть Виктора ещё через год.
Дрэмор остался невозмутим. Его лицо выражало прежнюю сосредоточенность без тени эмоций. Выдержав небольшую паузу, он спокойно сказал:
– Это слишком долго.
Боюсь, его ответ был бы таким же, даже если бы я ограничился одним тарсом. Тем не менее, называть другие сроки я не собирался.
– И как долго вы с Виктором собираетесь решать судьбу Циена? – решил я, как обычно, переменить тему.
Дрэмор выпрямился, поняв, что моё упрямство не позволит ему, не накаляя обстановки, вернуться к вопросу о смене жительства. Он сел глубже, приняв менее напряжённую позу.
– Тебе ещё долго придётся ощущать моё присутствие, – ограничился он коротким комментарием.
Значило ли это, что Империя не собиралась идти на уступки?
– Неужели вы всё ещё надеетесь вторгнуться в Циен? – задал я вопрос, который вполне мог остаться без ответа.
Дрэмор медленно покачал головой в знак отрицания.
– Я думаю, всем уже ясно, что на этом этапе мы оба проиграли. Ни Империи, ни Хайдону тут уже ничего не светит.
Если все это понимали, почему же продолжали тянуть время? Задавать ему более конкретные вопросы я остерёгся, учитывая, что он мог расценить их как неумелую попытку выведать секретную информацию.
Тут я вспомнил Кереф и осколок камня, который мне хотелось ему показать. Я попытался материализовать его образ во сне во всей своей достоверности, не обходя вниманием свои ощущения.