Хазария
Шрифт:
Всё дальше от места сечи уносились на быстрых конях хазары, а вослед им летели русы, настигали некоторых из беглецов, разили их стрелами, копьями и мечами, а в это время остальные степняки вновь отрывались от преследователей.
Так домчались они до Донца. А за рекой – свежая дружина хазарская. Видно, успели их гонцы упредить о приближении Святослава.
Преследуемые наверняка хорошо знали, где находился брод, потому как с ходу кинулись в реку и устремились на другую сторону.
Святослав в пылу погони оторвался с одной тысячей от основного войска. На короткий миг он только чуть замедлил бег своего коня, привстал на стременах, бросил
Едва Святослав переправился через Донец, как преследуемые им хазары начали смирять бег разгорячённых скакунов и строиться в боевые порядки. Они не успели завершить построение, когда Святослав с ходу врезался в самое сердце войска. Затрещали щиты под могучими ударами, зазвенел булат о булат. А тем временем к месту схватки во весь опор неслись свежие хазарские тьмы, теперь уже обходя Святославовых дружинников. Сам князь будто не замечал этого, прилагая все силы к тому, чтобы прорубиться к цели – хазарскому беку, так ловко уведшему свою тьму из русского коло. Теперь, когда хазары не бежали, расстояние уменьшалось быстро. И вот два сильных и могучих противника скрестили наконец свои доселе счастливые клинки.
В смертельном бою сошлись два витязя, и каждый зорким оком старался изловить малейшее неверное движение супротивника. И был Святослав как сокол, что настиг добычу в сварге и изловчается её закогтить. А хазарин был как ястреб, что на сокола разгневался за перехваченную добычу и летел, нападал, кружился вокруг него, опасаясь смертельного клюва.
На какое-то время даже сеча вокруг приутихла, и хазары, и кияне загляделись на то храброе единоборство. А потом хазары стали Святославу в тыл забегать, изловчаясь ударить сзади. Но тут, откуда ни возьмись, глухо кряхтя и ухая, будто медведь сквозь густой валежник, через хазарское окружение проломился Притыка. Красный, потный и разъярённый, он отвешивал короткие сокрушительные удары направо и налево.
– Вы что, степные шакалы, на русского пардуса всей стаей, да ещё сзади?! У-у-у, вот я вас!!!
Он ревел и ругался, пробивая своим мечом любую защиту. За Притыкой клином врезались неотступные дружинники личной сотни. В их числе – его сын, Притыка-младший, – розовощёкий детина, который кинулся было на помощь князю. Но отец так рыкнул на него, что Притыка-младший остановился как вкопанный, виновато мигая ясными голубыми, как небо, очами.
– Не смей встревать! Пресветлый разгневается зело, коли помешаешь! Лепше гляди, чтоб сзади никто из степняков не подобрался!
Покончив ещё с одним хазарским воем, Притыка перевёл дух и огляделся по сторонам.
Меж тем схватка сокола с ястребом продолжалась. Оба начали уставать, на лицах выступил крупный пот. На какой-то кратчайший миг Святослав замешкался или сделал вид, что замешкался. Хазарин стремглав ринулся вперёд, и меч блеснул над головой русского князя, нанося страшный губительный удар. В малую долю мгновения Святослав уклонился от прямого удара, хотя клинок хазарина так саданул по шелому, что в очах потемнело. Святослав качнулся в седле и выпустил одно стремя. Тревожный вздох пронёсся и замер в рядах русского воинства. Однако рука заученным за многие тысячи раз движением закончила страшный мах с плеча и начисто срубила голову хазарского князя.
Густая тёмная кровь хлынула на круп, обагрила попону, побежала по стременам. Конь взвился на дыбы, захрипел и выронил из седла обезглавленного
– Слава князю! – первым вскричал Притыка.
– Слава! – раздался обрадованный клич киян, и они с удвоенной силой стали напирать на хазар.
Святослав тряхнул головой, и потемнение перед очами несколько расступилось. Он ощутил свою левую руку, судорожно впившуюся в повод, и будто чужую правую ногу, что нащупывала потерянное стремя.
С трудом повернув затекшую шею с гудящей, как котёл, головой, Святослав увидел, как справа от него, рыча и ругаясь, врезается в гущу степняков Притыка, а слева крушит врагов похожий на него голубоглазый детина. Старший сын Притыки был убит хазарами в прошлый поход, теперь с отцом сражался младший, во всём схожий на отца и на брата. Воодушевлённые исходом поединка, кияне с удвоенной силой разили растерявшихся хазар.
Святослав несколько раз с усилием закрыл и открыл глаза, разжал руку, державшую повод, смахнул пыль и кровь с лица, отёр ладонь о штанину, набрал полную грудь воздуха и с силой выдохнул:
– Всё, пора в сечу! – и снова ринулся в бой.
Между тем хазарские ряды дрогнули, подались внутрь, воины стали сбиваться в кучу, смешиваться. А потом разом повернули и поскакали в степь.
Когда всё закончилось, к Святославу подъехал уставший, запылённый и забрызганный бурыми пятнами молодой Горицвет.
– Как же так вышло, княже, что ты в хазарскую западню едва не угодил? – с укором спросил он.
– Так не угодил же, брат! – устало пошутил князь. Но, видя, что Горицвет остаётся серьёзным, продолжил: – Видел я, что хазары ловушку готовили, но видел и пыль позади себя и понял: вы с Притыкой поспеете вовремя!
– Ты права не имеешь так пускаться наудачу, – не отступал Горицвет.
– В бою один миг дорогого стоит, – замешкайся я, вас поджидая, много воев пало бы под хазарскими стрелами. А так они, завлекая в степь, у берега нас вовсе не трогали, мы брод перешли, будто под Киевом в Купалин день. – Святослав помолчал, потом обнял друга за плечи. – Не серчай, брат, ежели б то не вы были с Притыкой, а кто иной, может, и не решился бы я в западню лезть, а вам обоим я как самому себе верю! Ладно, поехали к реке, обмоемся, куда это наши гридни запропастились? – Святослав оглянулся по сторонам. – А, вот и они, поехали, Горицвет…
После этого боя много павших осталось лежать на земле, было что клевать ненасытному воронью. До вечера русские дружинники собирали на поле раненых и считали убитых.
Пошли на Киев обозы Свенельдовы, повезли добычу и раненых, и с ними полтьмы охраны. А другие полтьмы остались со Свенельдом.
Уходили обозы, и лёгкая пыль поднималась за ними и таяла в голубой сварге.
А полки Святославовы, схоронив друзей и чуть передохнув, отправились дальше к восточному полудню.
Скоро поредели степные травы, стали встречаться селения и засеянные нивы. Из тех селений выходили встречать русскую дружину люди славянские, что на хазар спину гнули. Горели люди ненавистью праведной к хазарам, желанием поскорее поквитаться с ними за долгие годы рабства и унижения. За брата или сына, взятого в хазарское войско; за друга, проданного куда-то в рабство; за старого отца, пронзённого стрелой просто так, ради потехи, проезжающим мимо хазарским отрядом; за дочь, невесту, сестру, изнасилованную на пороге дома. Да разве можно перечесть всё, за что хотелось теперь сполна расплатиться, а если повезёт, то и из полона итильского освободить кого-то из родных или земляков.