Хэн Соло и все ловушки рая
Шрифт:
— Если не лень.
.Верховный жрец опять загнусавил. Хэн слушал ритуальные фразы, которые следом за Тероензой повторяли сакредоты, а затем монотонно бубнила толпа.
«Все есть Единый».
«Мы — Единый. Мы принадлежим Всем».
«В службе Всем да возрадуется каждый Единый».
«Мы посвящаем себя Всем. Мы служим Единому».
«В труде и жертве достигаются Все. Если каждый Единый хорошо работает, да возрадуются Все»…
И так далее.
Хэн с трудом подавил зевок. Нудный урок получается.
Тероенза позавывал
— Вы хорошо поработали, — возвестил Тероенза. — Приготовьтесь к благословению чрез Возрадование!
Толпа выдала такой жадный вопль, что Хэн вздрогнул от неожиданности и попятился. Подобно волне, словно они были и вправду едины, паломники попадали на землю, стеная в порыве надежды и отчаянного желания.
Жрецы подняли руки. Сморщенные, провисшие складки кожи у них на шеях раздулись и начали пульсировать. Воздух над площадью завибрировал от низкого ритмичного гула.
У Хэна чуть глаза не вылезли из орбит, когда он почувствовал, как нечто вселяется в его разум и тело. Частично вибрация, частично звук, не определить… Была ли то эмпатия, телепатия или в голове его кто-то запустил совсем уж неведомую реакцию? Соло не понимал, знал только, что сопротивляться невозможно…
Его словно накрыло высокой волной — тепло, физическое удовольствие, почти оргазм. Хэн сделал еще шаг назад, прочь, подальше от алтаря. Он пятился и пятился, пока не столкнулся с одним из лесных великанов, и тогда обнял дерево, почти обвис на нем; ногти глубоко впились в мягкую, крошащуюся под пальцами кору. И только эта самая шершавая кора под ладонями удерживала его на плаву, мешала теплой волне смыть его, утащить в глубину.
Если накроет с головой, он уже не выплывет. Хэн понятия не имел, где брать силы, но сражался не на жизнь, а на смерть — как учили. Всю свою сознательную жизнь он был хозяином своего разума и тела, и ничто ни в этой Галактике, ни в какой другой этого положения не изменит. Он — Хэн Соло, и всякие посторонние ему в мозгах не требуются. Если ему захочется почувствовать себя хорошо, он как-нибудь сам управится.
Я — свободный человек, я вам не паломник какой-то, не ваша марионетка! Свободный, слышите вы?
Он боролся с ментальным вторжением, как дрался бы с реальным врагом из плоти и крови, и вдруг — так же внезапно и быстро, как появилось, ощущение исчезло. Хэн действительно освободился.
В отличие от паломников. Те корчились, распростершись на земле, стонали от наслаждения и счастья.
Хэна затошнило, и чтобы не испортить торжественность момента, кореллианин стал разглядывать жрецов, которых не затронула волна безумия. Так вот почему несчастные простофили остаются здесь, даже получая вместо обещанной благодати рабский труд! Горбатятся целый день, а потом, едва переставляя ноги, ползут за очередной порцией ощущений, по сравнению с которыми блекнет самый качественный спайс.
Интересно, а ему-то самому так ли уж обязательно
Паломники все-таки начали подниматься с земли, многих шатало. Стояли они не очень уверенно, зато у всех светились глаза, хоть читай без фонаря. И почти все ничем не отличались от наркоманов, которых Хэн видел в трущобах и притонах Кореллии и прочих планет, где в ходу спайс и убалах.
— И так каждый вечер? — поинтересовался он у тви'лекка.
Красные глаза не-человека сияли потусторонней радостью.
— О да! Разве не замечательно?
— Безумно, — искренне согласился кореллианин. — А было так, чтобы церемонию отменяют?
— Бывало… но лишь когда на фабриках случаются беспорядки. Однажды какой-то работник сошел с ума, взял заложника и потребовал вывезти себя с планеты. Жрецы отказались проводить службу и не дали нам Возрадоваться… это было ужасно, просто ужасно.
С точки зрения Хэна «сумасшедший» вел себя абсолютно нормально, но Соло счел за лучшее воздержаться от критики.
— А что дальше было?
— Нас было много больше, мы скрутили нарушителя и отдали в руки стражников, благодарение Единому, — с готовностью ответил тви'лекк.
Кто б сомневался… Лиши наркомана дозы, он и не то еще вытворит.
Церемония, похоже, закончилась.
На обратном пути Хэна догнал Вератиль, но кореллианин, не расположенный к светской беседе, совершенно правдиво сослался на усталость. Сакредот ответил, что все понимает, и проводил Соло назад в лазарет.
— Сегодня можешь есть и спать здесь, — сказал Вератиль. — А завтра тебе выделят постоянное жилье в административном центре.
— Где это? — устало спросил кореллианин между глотками невразумительного, но сытного варева из редикса.
— Отсюда не видно, но между деревьев есть дорожка, — сакредот указал куда-то на северо-восток. — Я вернусь за тобой через, скажем, шесть стандартных часов. Хватит их тебе на хороший сон?
Хэн кивнул, решив, что, если и не хватит, он свое обязательно наверстает.
Оставшись наконец-то в одиночестве, он разделся и скинул ботинки. Завтра нужно будет где-то разжиться свежими шмотками или постирать эти, иначе в приличное общество ему путь закрыт. Не то чтобы он туда собирался… В голову робко прокралась мысль о душе перед сном, но Хэн клевал носом и не услышал ее тихого голоса
С пробуждением в нужное время у него никогда не возникало проблем, и юный пилот «запрограммировал» себя на пять с половиной часов крепкого сна. С чем и улегся на госпитальную койку (голова кружилась от впечатлений и последствий от встречи с переборкой) и почти моментально уснул