Хильдегарда. Ведунья севера
Шрифт:
Человек так устроен.
Мы привыкли общаться с окружающим миром с помощью каких-либо действий. Например, чтобы сдвинуть что-то с места, нам требуется подойти и приложить для этого некие усилия. Если мы хотим, чтобы камень переместился с одного места на другое, то мы поднимаем его и бросаем, перевозим или переносим.
Магия дает возможность избежать физического действия. Другими словами, ведунья способна передвинуть камень, не прикасаясь к нему. Однако это противоречит нашей картине мира. Многие века человек пребывал
Хочешь попасть куда-то? Значит, нужно встать и пойти. Нельзя просто щелкнуть пальцами и оказаться там, где ты хотел.
Но сила, как я уже сказала, может помочь человеку достичь чего-то, не совершая лишних движений. Захотел – получил. Замечательно, не так ли? Но наш мозг так не думает. Возможно, умом человек понимает, что магия позволяет ему переступить через привычные законы, но подсознание убедить в этом не так легко. Тогда на помощь приходит замещение одного другим. И песнопение – это и есть замещение одного действия другим.
Мы хотим переместить камень. Наш мозг мгновенно формирует последовательность действий. Встал – взял камень – кинул. Результат достигнут! Нет действий – нет результата. Все просто.
Конечно, можно полностью убедить мозг, что желаемого можно достичь совсем без действий, но это сложнее, чем предоставить ему некую замену – песнопения.
В общем, все это на самом деле не так просто, как может показаться. Казалось бы, с магией теперь можно творить все, что душе угодно. Но это не так.
Например, если я, лежа на кровати, захотела пить, а вода находится на столе, то мне проще встать, подойти к столу, взять стакан и утолить жажду, чем прибегать к магии.
В принципе, убедить себя в том, что на мир можно воздействовать без промежуточных действий, – реально. Сила – она вообще способна на многое, все дело лишь в том, что человек сам ограничивает себя, сдерживая ее. Естественно, делает он это неосознанно. Наоборот, любая ведунья хотела бы убрать этот заслон, но сделать это, как я уже объяснила, крайне сложно.
Однако иногда бывают всплески силы, и ведунья воздействует на мир, не отдавая себе отчета. Если говорить проще – то вчера я на короткий миг, когда Тор бросал письма в печь, подумала, что не хочу, чтобы они сгорели. Причем тут парализованная на миг Хельга? Видимо, я хотела уберечь письма от любого воздействия и сила окружила их каким-то барьером. Хельгу магия восприняла как угрозу и обездвижила.
Это единственное объяснение.
В таком случае даже понятны слезы Хельги. Воздействие силы может быть крайне пугающим.
Подхватив стопку, я ощутила легкую щекотку в пальцах, которая только еще больше убедила меня, что все дело в моей собственной магии и в спонтанном, неосознанном желании сохранить письма.
Мысль о том, что моя магия может быть крайне опасна, я постаралась
Присев рядом со шмыгающей носом Хельгой, я взяла первое письмо и раскрыла его, углубляясь в чтение.
Поток комплиментов был настолько полноводным, что я едва продиралась через него, чтобы уловить смысл послания. На первый взгляд казалось, что молодой человек крайне восхищается Хильдегардой, вознося ее внешность и душевные качества. Правда, я бы на месте прежней хозяйки этого тела засомневалась в искренности воздыхателя. Все эти восхваления лично меня больше отпугивали и настораживали.
Но вскоре я поняла, что не все так просто с этим письмом. За кружевом бесконечных комплиментов угадывался четкий посыл – встретимся сегодня в полночь около места, о котором ты знаешь.
– Хельга, – позвала я служанку, которая уже перестала даже думать о том, чтобы плакать: она с любопытством читала вместе со мной, стараясь сделать вид, что совсем не смотрит. – Ты не замечала за мной странностей, когда я училась в Кёльбейне?
Хельга задумалась.
– Да нет… – начала она с уверенностью в голосе, но сразу оборвала себя и лишь спустя пару минут снова заговорила, выглядя при этом крайне удивленной: – А знаете, странности и в самом деле были, но я почему-то совсем не обращала на них внимания.
Хельга подскочила на ноги и принялась быстро расхаживать по комнате, убирая вещи, о которых вчера никто так и не вспомнил. Схватив одно из платьев, лежащее на крышке открытого сундука, она подняла на меня взгляд и замерла.
– Мы с вами всегда были близки. Вы росли на моих глазах. Немного робкая, добрая, милосердная, с большим сердцем и душой, вы были тихим ребенком. Я всегда думала, что вы верите мне, ведь в детстве вы всегда доверяли мне все свои секреты, – Хельга говорила, и я поняла, что ей очень сложно все это вспоминать. Она явно любила прежнюю Хильдегарду. Скорее всего, относилась как к любимой младшей сестре. – Но после того как мы прибыли в Кёльбейн, все изменилось. Нет, поначалу все было как раньше, а вот потом…
Хельга замолчала, задумываясь глубже. Я подождала с минуту, а потом поторопила ее:
– Потом?
– Я не понимаю, почему не замечала, но вы стали более замкнутой, уходили куда-то все время, стали сторониться меня. Если раньше мы вполне могли поговорить о чем-то по душам, то в Кёльбейне вы стали обращаться со мной как… с простой служанкой, – закончила шепотом пораженная Хельга.
– Когда вы вернулись в Асгрим, это изменилось? – спросила я, сжимая письма крепче. Теперь они казались мне зашифрованными посланиями. Неужели отец Хильдегарды ошибся и, вместо того чтобы уберечь от беды, лично толкнул в нее? Или у меня просто разыгралась паранойя?