Хильдегарда. Ведунья севера
Шрифт:
– Другой причины, чтобы вот так резко уйти в поход, я не вижу, – Тор лег на кровать, закинув руки за голову. Я тоже забралась на постель и легла ему на грудь. – И ударили тебя, потому что хотели избавиться, как и от отца.
– Тогда зачем Глауд пришел к замку?
– Полагаю, он был с ними заодно. Асгрим все-таки весьма непростой замок. Он стоит на стратегически важной точке. Ты им не нужна была, даже в виде жены Глауда. Ведь ты всегда могла убить своего мужа и поднять восстание.
– Не боишься? – спросила лукаво, подняв на него взгляд.
– Нет, –
– Предсказали? – удивилась я.
– Как-нибудь потом расскажу, – пошел на попятную муж, и я не стала его торопить. Захочет – расскажет. Всё-таки у меня и самой есть от него тайна.
– Как скажешь.
– Осталось понять, как их вычислить, – задумчиво пробормотал Тор, поглаживая меня по спине.
– Для начала, думаю, нужно разослать гонцов и узнать, как дела в других замках. Но надо сделать это так, чтобы не вызвать подозрений. А вычислить… – я задумалась, а потом нахмурилась. – Говоришь, бастард тот чернявый больно?
– Верно, – Тор кивнул. – Наверное, южанин, они все волосами черны да кожей смуглы, – сказал он и замер. – Южанин!
– Учти, что предателями могут оказаться и свои люди. Купить можно любого, нужно лишь знать цену. К тому же никто не отменял шантаж, – торопливо предупредила я.
– Ты права, но это уже кое-что.
– Согласна.
Мы замолчали, а я вернулась мыслями к письмам. Что-то мне подсказывало, что говорить о них Тору не стоит. Если прежняя Хильдегарда на самом деле склонялась к предательству во имя своей первой любви, то это может бросить тень на меня. Понятно, что девчонке просто заморочили голову. Если эта история всё-таки по невероятному стечению обстоятельств всплывет, стану все отрицать. Проклятие! А ведь письма могли сохраниться не только у меня.
Глянув на Тора, решила повременить с признанием. Сначала прочитаю их более вдумчиво. Если там действительно будет что-то подозрительное, скажу. Буду напирать на то, что была молода, повелась на сладкие речи о любви и прочую ерунду.
Странно только, что Хильдегарду все-таки решили убрать. Почему? Из-за того, что она все же одумалась и вернулась к отцу? Или была какая-то иная причина? И почему мне не досталось от нее никакой памяти? Было бы замечательно.
На следующий день Тор ушел раньше. Да и ночью он плохо спал. Его явно все происходящее весьма тревожило. Впрочем, я его отлично понимала.
– Ингрид странные речи ведет, – сказала Хельга, наливая мне в таз теплой воды.
– Насколько странные? – спросила, сбрасывая с плеч нижнее платье. Кожа тут же покрылась мурашками.
– Она заметила изменения. Я, как вы и приказали, слухи пускала, но Ингрид говорит, что все это глупость и такого просто быть не может. Ее толком никто не слушает, так как знают, что у нее вздорный характер. Но всё-таки.
– И чем же она тогда объясняет изменения во мне? – фыркнула я, размышляя, что делать с кухаркой, которая вполне может оказаться врагом. И даже не моим лично, а врагом северной вольницы.
– Говорит, что не вы это более, – Хельга вздохнула и подняла
– Не я? А кто же тогда?
– Рагна.
– Рагна? – спросила удивленно. – Что за ерунда? Как такое может быть?
– Говорит, что при передаче силы ведьма перемещает не только ее, но и душу, захватывая тело. Душа же бедной госпожи сейчас томится в старом умирающем теле Рагны. И сказать она об этом не может, так как на нее наложено заклятие.
– Складно. Что-то больно много она знает о делах ведуний. Говоришь, остальные не верят?
– Не особо. Но сами понимаете, чем дольше людям говорить о чем-то, тем больше сомнений у них рождается.
– Понимаю, – я задумчиво покусала губу, а потом вздохнула. – Хорошо бы заткнуть ей рот. И не потому, что слова ее правдивы, просто чтобы не сеяла в сердцах людей смуту. Вот только чем?
– Не подумайте, госпожа, я не хочу напоминать вам, – осторожно начала Хельга. – В год, когда умерла ваша матушка, погибло еще несколько человек. И все они умерли от болезни живота.
– Хочешь сказать, что мою мать отравили? – я глянула на служанку, осознав, что все это время спрашивала только об отце Хильдегарды, а про мать как-то не вспоминала.
– Ну, – неуверенно потянула Хельга, – может быть, и нет. Но ведь…
– Все возможно, – закончила я за нее. – Ты справишься с этим?
– Да, госпожа.
– Тогда я разрешаю тебе пустить осторожный слух. Главное, больше тумана.
Нехорошо, конечно, трепать имена мертвых, но им уже все равно. Тем более если Ингрид на самом деле замешана в делах юга, то недолго ей осталось болтать. Можно было бы просто запереть ее в темнице. Вот только стоит так сделать, как люди начнут думать, что раз кухарку закрыли, значит, она, возможно, говорила правду. За что и пострадала. Бедняжка! Надо срочно пожалеть!
– Нужно проследить за ней. Очень тщательно, – сказала я задумчиво. – С кем общается больше всего. Куда ходит. О чем говорит. У тебя есть среди кухонных работников кто-нибудь, кто ее не любит и будет готов нам рассказывать о ней все?
– Ее очень многие не любят, – хмыкнула Хельга.
– Замечательно. Хочу знать о ней все.
– Как прикажете, госпожа.
Хельга отчего-то поклонилась, а потом протянула мне платье, помогая одеться. Сегодня меня ждал еще один насыщенный и длинный день.
Не успела я со своими неизменными стражами дойти до кабинета, как нас догнал незнакомый мне парень.
– Госпожа! – крикнул он, но тут же резко остановился, подняв руки вверх. Его приближение было стремительным, поэтому стражи вытащили мечи и закрыли меня собой. – Простите, я не хотел… Я… Там, – зачастил он, отдуваясь. – Ярл!
– Тор? – я выглянула из-за спины одного из стражников и вопросительно посмотрела на парня. – Он хочет меня видеть?
– Нет. Ярла ранили!
Сердце кувыркнулось в груди и рухнуло. Схватившись за горло, я судорожно вдохнула ледяной воздух. Голова закружилась от накатившего волнения. Ноги вмиг стали ватными и слабыми.