Химера, дитя Феникса

Кузиев Эд

— Ну, поскольку завтра свидимся, то Анна приготовит настой травы. Один для тебя, второй в подарок. Как думаешь обернуться? Водный путь выберешь али пеший? Ты прости, но я останусь. Много Знаний мне за короткий срок выпало, и не могу не отплатить за то иначе, как помочь при лечебнице. Ежели встретишь общих знакомых, дай весточку, где меня искать, — с грустью произнесла Адель, будто прощаясь.

— До завтра. Будьте здравы, да хранит вас Мать-Земля. А мне пора и честь знать. — Тихо поднялся, передал чашу да и был таков.

*****

Детинец встретил

меня странной тишиной, будто лесолесье, ожидающее бурю или гон Орды. Поведя плечами, сгоняя неприятные томления, Я направился к стряпчей, пока нет вестей от братьев-дружинников, необходимо прояснить терзающие меня вопросы.

— Матрёна, будь здрава, не успел поблагодарить тебя за трапезу, больно поспешно ты исчезла.

— На здоровье, — скромно ответила бывшая тётка, пряча взгляд и продолжая натирать чугунок песком.

— Служба Князю такова, что Я вынужден задавать неприятные вопросы, дабы раскрыть злодеяния, — мне трудно было начать допрос и потому решил начать с разъяснений.

— Мне мало что известно о Ночном охотнике. Будучи тёткой за приглядом, я почти не выходила из терема. На пеших или конных прогулках Госпожу сопровождали другие товарки.

— Расскажи мне, как и в чём изменилась Княжна перед исчезновением? — первый же мой вопрос попал в цель. Матрёна заёрзала, начала быстрее натирать посуду, дабы скрыть свою неловкость. — Мне понятно твое молчание. Дорожное платье, украшения не так-то просто найти, ежели не знать. Потому Я уверен, что это был побег, а дабы прояснить куда и с кем, необходимы мелкие детали.

— Она стала рассеянной и постоянно летала в облаках. Её наставники с трудом пытались её приструнить, дабы наполнить голову знаниями и манерам. А ещё этот платок, что не выпускала из рук, а когда прижимала его к лицу и вздыхивала, будто пропадала из Яви, — медленно проговорила Матрёна.

— Влюбилась? — подытожил Я. Из рук кухарки выпал чугунок, громко звякнув металлическим дном. Сама напряглась опять телом.

— Наверное… — глухо отозвалась она.

— Что вы так тщательно рассматривали перед тем, как потерять сознание?

— Шкатулку резную с каменьями, а потом помню, как меня по щекам стегают. Я первая пробудилась, может оттого, что камень лишь один приглянулся, и он не вытянул все силы. А княжна улыбалась, говорит, налюбовалась уже.

— Шкатулку-то нашли, опосля?

— Нет. Ни каменьев, ни её, ни Княжны. С тётками договорились, что и не видели ничего, да и Дьяк махнул рукой, сам подсказал, что глаголить. Нечего по пустому следу пускать стражу. Только совестно мне, что Князь-батюшка так печалится. Не любим он ей был, зря только шестнадцатую весну ждал.

— Когда ты видела в последний раз Зверя? — после этих слов Матрёну как подменили. Резко развернулась ко мне, локти растопырила в стороны, а кулаки сжатые прижала к груди. Глаза полыхали гневом и жаждой мщения.

— Он не Зверь!!! — прорычала в ответ.

— Называть его Любомир? Или трёхпалый? А может, Химера? Это же он пристроил тебя в Детинец через Дьяка? Месяц два назад, примерно, ты съехала из

корчмы. Через тебя и передал ту шкатулку со слюной вертов. Только вот игрушка опостылила, захотелось княжьих прелестей, а тебе пообещали злато и серебро, что выкупом получит Зверь, да возьмёт тебя с собой на Юг, только ему не нужно всё это, он торгует другим товаром и расторговался тут хорошо. Почитай, Дьяк, Парафей, Валис и, думаю, с десяток других ему должны. Мне-то всё понятно стало, как разузнал, что ты самая молодая из тёток по пригляду, а потом сразу на кухню перевели, — продолжал размышлять вслух, видя, как меняется лицо стряпчей. — Маришка, что думаешь дальше делать? Так же твоё имя?

— Не губи меня! Не рассказывай никому, глядишь, отмолю у Хорса, — вновь изменилась изменница. Но Талант показывал её искренние посылы.

— А через лет пять проездом прибудет твой искуситель и начнёт стяжать да сулить. Ты и ворота ворогу откроешь и потравой не побрезгуешь воспользоваться. Не тянись к ножу, на мне бронька, да у дверей мой провожатый стоит. Зайди, дружинник! — не поворачиваясь спиной к Маришке, я попятился назад. — Последний вопрос, как спустилась вниз мимо охраны Княжна?

— Она там и была. Через два дня только вывела я её. Все кинулись искать по дворам да весям, а она в вещах схоронилась, благо, еды и питья вдоволь припасли. Как шум в тереме поутих, так и засобирались мы в путь. Одёжу свою отдала, платье стряпчей, сама тряпьё ещё хуже одела, так вдвоём мы крысьей тропой и вышли. За стеной уже ждала повозка ветерана. Жаль, неплохой был муж, всегда хорошо платил за блуд. Что ж, пришло время отвечать за Зло.

— Ах ты, тварь! Да я из-за тебя седмицу по лесам да весям скакал. Мне за недогляд плетей всыпали, как и моему побратиму! — разорался вошедший Дружинник и потянул кривую саблю из ножен.

— Не торопись, ежели её убьёшь, правды не узнаешь, да имя своё не обелишь. Крути узлы ей на руках да пришло время открыть эту тайну твоему Князю.

Спустя пару дней после допроса стряпчей, ткача и мясника в большую светлицу были вызваны по приказу Владыки Китеж-Града люди. К тому времени вернулась Дружина с десятником Богданом, а братья успели в аккурат перед а-у-диенцией. В большой зале чадили свечи и лампадки, отбрасывая красные тени на собравшийся люд. Более низкие в испуге жались по углам, Купцы и Мастера твёрдо стояли посреди, ничуть не пугаясь, а порой и отпускали резкие слова по поводу вызова, а Знатные чинно восседали, перекидываясь новостями и планами.

В Залу резко вошёл Князь, кивнул толпе да сел на крепкий стул. Следом в дверях показалась личная охрана да братья дружинники, что неожиданно быстро вернулись и вид имели весьма плачевный. Платья в пыли, голова нечесаная, сапоги в грязи.

— Батюшка, пошто звал? От службы отвлекаешь, — начал было Парфирий.

— Рты все закрыли, кто раньше моего позволения откроет, того казнят без суда и следствия, вне зависимости от Рода и заслуг. Слушается дело об Измене и попустительству. О подлоге и смертоубийстве моих горожан.