Химера, дитя Феникса
Шрифт:
— Богдан. Нужно братьев на побывку отправить. Игнат с жинкой пусть едет, Борис с ними, — обратился с просьбой к Десятнику.
— У нас княжий указ! Некогда расслабляться, — грозно нахмурил брови Дружинник.
— Тихо ты, Игнат. Не спроста Босик Вас отправить хочет и именно сейчас.
— Верно думаешь. Седмица им сроку, нужно корчму на севере посетить, погулять немного на тракте. Игнат с жинкой пройдись по бережку, лодку брошенную поищи, что гарью пахнет али телегу с приметами, про них у домочадцев спроси. Как Я понял про ветерана, он извозом подрабатывал.
— Добро,
— Ну, коль для дела нужно… — пробормотал Дружинник, а сам расцвёл, в мыслях он уже грезил о ребёночке, что может быть посеян в этой короткой отлучке от службы. Жинке будет, чем заняться, пока он в походах и поручениях Князя. Проходя вперёд меня, слегка поклонился, выказывая благодарность и уважение моему решению.
— Брюхо набить бы не мешало, а то с утра мечемся всем десятком. Может, в корчму двинем, да за посыльных спросим? — предложил неизвестный мне по имени вой.
— Спугнём ещё, мне на доклад Князю нужно, за Драккар просить. На кухне харчи возьмёте, да и будет с вас. Ходу прибавь, немощь голодная!
— Отобедаем, потом куда двинем? Какие мысли, Светоч?
— Мне нужно в светлицу Княжны попасть да с тётками переговорить. Не сходится у меня ничего. Да и мысли Дьяка услышать нужно, человек с опытом, что не чета моему.
— Дьяк, он в дела Града не вмешивается. Он больше с иноземцами и Городищами связан. Потому убиенные его не особо интересуют. Если бы не Княжна, то и не увидел бы его.
— Как так, не разумею… Дьяк судит Град, и бедных, и богатых. Знатных и Купцов.
— Дьякова служба у нас иная. Мы щас не воюем особо, не за землю, не за споры или Люд… Мирно торгуем. Воевода больше поросль учит, чтобы могла стены оборонить али в ополчение собраться. Князь правит Землёй и долями вместе со своими тиунами. Волхвы учат детей и Люд счёту, грамоте, правилам и молитвам. Их задачей идёт также решение мелких правонарушений. А дьяк с иноземцами вопросы разрешает. Если бы не этот проклятый Ночной Охотник, то и, почитай, дел-то нет у Дьяковой службы.
— Всё не так, Богдан. Расслабились вы. В первый же день мы нашли лазы в город, да воров, что промышляли, причём не одиночки, а полная ватага. Четырнадцать убийств, и это только те, которых нашли, а сколько таких по лесу зверье растащили? Видоков и послухов [15] нет, но сказывается, что их и не искали. Так как для тебя откровением были сегодняшние разговоры с корчмарём и послушниками. Виру на вервь [16] или общину за убиенных не ставите, потому всем по боку, на чьей земле нашли убиенного. То Дьякова Служба слухачей да дознавателей кормить. Вира же на Управу идёт, равно как и просителям, и в Княжескую казну. Волхвы, так вообще, правят землёй, не считаясь с Князем. Потому они свою деньгу сделали, своими воями обросли, да на Капище свой порядок сотворили. А выхода на них нет, к ответу не призовёшь, не ровен час, когда Святые возьмут Власть, ибо страх пред ними выше, чем перед опалой тиунов и Князя.
— О чём ты? Гривну у
— Про закладные монеты, их же они сами готовят.
— Моё дело малое, я приказы только Князя выполняю, — а сам задумался. — Что же ты мой Мир перевернул-то. Всё было так понятно и просто, легче жить, а теперь мысли лезут всякие, бередят покой.
— Седмицу назад ты меня вырвал из привычного Уклада. Возвращаю сторицей. Насчёт твоего вопроса. Первое: нужно понять, кому было выгодно убийство вот этих четверых горожан. — Передал листки Богдан. — Спустя короткое время те люди, скорее всего, знакомые убиенных, получили выгоду прямую или право наследования. Второе: ищите видоков побега Барыни, али телеги в сторону рыбацкой бухты, если на Драккаре нет того, о ком Я думаю, то он на Севере уже или стремится туда.
— Побега? Ты сказал побега?
— Богдан, ты женат?
— Ну да, а причём тут это?
— Какого цвета дорожное платье твоей четы? Где она держит украшения?
— Где-то в доме. Как-то видел берестяную коробку, а платье… А какое? Спрошу сегодня…
— Да, злодей так же решил: спрошу у Княжны… Пусть расскажет, в каком её выкрасть, но шум не поднимает.
— Понял я уже, мы вои, а не дьяковы служки, нам сечу дайте! Как теперь Князю-то сказать? Осерчает на сестрицу да не отправит Драккар брать. А мне очень хотелось бы посмотреть на того Зверя, тогда бы за всё спросил, — оправдывался Десятник. Я его понимаю, неприятно чувствовать себя глупцом, утром сам огорчился, что не узнал молоко и сыр.
Столовая при кухне встретила пустым столом и кривым лицом поварихи, что уже не собиралась никого потчевать. Дружинники стыдливо переминались с ноги на ногу, но сказать поперёк грозной бабище ничего не могли.
— Чевой это пришли? Обедня уже отзвонила давненько, ничего не осталось. Могу борща да квасу дать холодного. Хлеба, что скотине не успели отнести. Не выкормишь их, если каждый не вовремя приходить будет. Так Богдану и передайте, более не пущу на кухню. — Светилась довольством повариха.
— Вои, вы, как хотите, а Я в корчму. Не буду скотину объедать. — Развернулся на каблуках, пошёл вспять.
— Погодь ты, Светоч. Сейчас согреется Снегурка от наших улыбок и накормит.
— Не забывайте, что Я вижу больше, чем вы. Потому поощрять её маленькую власть не буду. А коли Князь спросит, то передайте, что в трактире и заночую.
— Погоди, нельзя без охраны никак. Богдан и Игнат с тобой сходят. — Затем оглянулся на повариху. — Ну и я пойду.
Остальные, зная о том, что кроме пустого борща и кваса нечего ловить, также засобирались прочь.
— Будьте здравы! Ваше радушие и гостеприимство меня очень удивило! — уже на пороге кинул Я.
— Велика честь проходимцев кормить. Приходить нужно вовремя, — хмыкнула баба и начала натирать стол. Дескать, она работает, а остальные её отвлекают.
Уже на улице ко мне обратился Игнат. — Чего ты заартачился-то? Попросили бы её немного ещё, глядишь, и чего получше раздобыли бы.
— Игнат, слышал такое: "Кто не хочет кормить своих воев, будет кормить чужих"?
— Это ты к чему?