Химера, дитя Феникса

Кузиев Эд

— Месяц назад был жив. Я с ним знаком, только представился он, как последний из рода Лунь. — Вспомнил Светоча из городища, где сторговал нож.

— Значит, как и Я, один без рода и племени? Без ветви своей…Эхх. Проходи давай, нечаго на пороге болтать, чаем угощу с мёдом. Токмо не шуми, Софья очень строгая на это, — строго наказал Старец, прислонил острожку к стене, а сам открыл дверь. В нос ударил сильный запах горелых свеч, пыльных книг да мягкий аромат благовоний.

В просторной избе рядами стояли высокие книжные полки с нанесёнными буквицами на торец, меж ними на полу выстелены циновки с ритуальными узорами и рунами. Слева от входа, у окон располагались

столы со стульями, на столешницах деревянные резные канделябры, залитые многослойным наплывшим воском, на вострых пиках нанизаны потушенные свечи. За сдвинутыми столами восседали три Девы и читали. Одна из них была Адель, что бережно в руках держала старую рукопись и время от времени делала записи на бересте. Две другие мне незнакомы, а на вид абсолютно разные девушки. Первая была бойкая, невысокого роста, что не могла миг задержаться на одном месте, постоянно крутилась и делала ещё тьму разных дел одновременно. Непослушные русые кудряшки постоянно выскакивали из-за уха, отчего она постоянно их поправляла. Вторая же напротив, строгая к себе и к окружающим, видно по горделивой позе, по ровно уложенным чёрным, как смоль, волосам. Да и платье всем своим видом указывало на нрав его хозяйки.

Дед зашёл следом, видя, что на нас не обращают никакого внимания из-за занятости, громко кашлянул.

— Софочка, а чего это мы гостей не привечаем? Али не все ещё книжки перечитала? — С усмешкой в голосе спросил Старик.

На голос очнулись от книжного плена Девы. Одна с лёгкой улыбкой узнавания, иная, близоруко щуря глаза, третья обожгла ледяным взором, но смягчилась, узрев Старца.

— Дедушка Панкратий, что Вы, в самом деле. Будто Вам моё позволение нужно. Я за порядком слежу да за тишиной в Вашем Доме. А раз молодого человека запустили, значит, он заслужил право здесь присутствовать, — ровно, будто нанизывая бусинки на нить, проговорила Софья-книгочей. А в Таланте она выглядела совсем иной. Теплота и уважение по отношению к возрасту и смятение, и неприязнь ко мне.

— А не попить ли нам чаю, как думаете, девоньки? Аннушка, есть ли травки заговорённые какие, дабы к отвару приложить? — с ехидной улыбкой вопрошал мой провожатый. На его речь Софья закатила глаза, а русоволосая, поспешно спрыгнув, помчалась к оставленному у выхода лукошку.

— Так что тут есть, чабрец, малиновые листья, лимонник, железняк, зверобой, вот тут травка интересная, вчера собрала, но так и не нашла в рукописях. Хах, вот её и заварим. Очень необычный должен быть вкус.

— Ну уж нет, оставь свои опыты на хворых от безделья и хмеля. Не позволю тут мракобесничать, — сторого отрезала Книгочей.

— Софья, а что к чаю окромя мёда есть? — спросила Ведьма.

— Не знаю, нужно посмотреть. Булат, тот, что книги переписывает, постоянно из кухни таскает снедь, благо, хоть ни крошки, ни огреха за ним не остаётся, — рассеяно произнесла холодная Дева.

— Вот и славненько, а мы с тобой пойдём выберем, что почитать можно, а чего, в силу твоего возраста, ещё опасно. Что бы ты хотел узнать?

— Кто такие Свадар и Химеры, Правду о Последнем Дне Мира, да и про Исход, — быстро решил Я, что для меня важно.

— От оно как. Что же, дай подумать. Про мудреца есть только "Записки рейдера, по ту сторону Севера". Про Химеру там же, да и глянуть можно "Бестиарий Иоанна Богослова". А вот про Исход и Последний День мира — то есть ересь и найти ты просто так те знания не сумеешь. В поисках твоих тебе только Борис Лунь поможет. Больше ничего не скажу. Потому выбирай, «Записки рейдера» или «Бестиарий»!?

— Первое,

пожалуй, «Бестиарий» Я уже видел, — быстро сообразил Я.

******

Я глядел на остывающий чай, в котором кружились чаинки и крошево лекарственных трав.

— Что тебя гложет, Святоч? — мягко спросила Ведьма, положив маленькую ладошку мне на плечо.

— Не знаю, как поступить с Князем и с расследованием. Половину случаев уже распознал, на вторую догадки имеются. Но… — задумчиво начал объяснять своё замешательство.

— Но теряешься оттого, как Правду дать да её объяснить? — подсказал Дед.

— Не совсем. Дело в том, что убийства, приписываемые Ночному охотнику, имеют большое число, а лишь четверо от его рук были убиты, остальные же — подделка. Но меня тревожит другое, Князю не убийц нужно найти, а барыню. Потому Правда, что вскроется, будет многим не по нраву, а на Знатных ещё и тень ляжет, — разложил Я свое видение вопроса.

— О как. А сам ты чего желаешь? — продолжал вопрошать Старик.

— С одной стороны, мёртвых уже не вернуть, да Святым правом отмщения никто не воспользуется. У вас, как Я разузнать успел, всё больше гривной наказывают. С другой стороны, лиходеи живут в радости да спокойствии, и их безнаказанность породит мнимое понимание, что любые сложности можно через убийство решить или деньгу. Но моё метание не о том. Боюсь, что, разрешив поиски Барыни, остальное покажется не важным для вашего Господина. Да и моё понимание наказания с тем, что здесь принято, сильно разнится. Не могу Я за лишение жизни виру серебром назначить. А по местному Правилу, из десяти гривен за смерть, пять уходит кровным убиенному, три Князю, одна гривна и пять кун Дьяковой службе. Пять кун писарю, — горестно подытожим Я.

— Ну дык десять — это токмо с простого Люда. С мастеровых или служащих двадцать. С купцов да княжих сорок, — усомнилась Анна.

— Тебе, как травнице, будет легче от того знания, что за твоё убийство Княжья казна не на пять, а на десять мер серебра получает, а убийца, при наличии деньги, может ещё погулять? — грубо отрезал Я. Затем поглядел на раскрасневшуюся Деву, смягчился и продолжил. — Прошу простить мои слова, то с горяча кинул.

— Но лиходеев у нас Этапом отправляют. Потому в городе, кроме этого Охотника, никого не выбивают, — вставила свое слово Софья.

— Не перебивай, Софочка, парень дело говорит. В Чистый Четверг отправляют только тех, кто выкупиться не сумел. Пьянчуги да отчаянные от голода из них большинство. Из Знатных одних лишь смутьянов отправляют да блудных. Как перестали вешать да казнить, вроде народ стал свободен от страхов да страстей, но лучше жить при Князе не получается. Привечаем иноземцев, вольности неприкасаемым даём, землицей торгуем, будто и не проливали кровушку за неё. Тьфу. Мой тебе совет: делай, что делаешь и будь, что будет. Хватит лясы точить, чай стынет…

Глава 24.Летопись Городища

Внимание! Внимание!

Городище, знай своих героев, что спасли от Орды поселения.

Первый — Святоч Босик.

Молодой вьюноша, что преодолел трудности на пути и жертвовал собой.

Старший Септорий Дознания — Олег Сладкоречивый!

Тот, кто выпестовал младших братьев и организовал оборону лагеря, Кто следит за порядком и Миром.