Химера. Последний поход
Шрифт:
— Мне тут не нравится, проводник. Я не пойду вовнутрь. Жду тебя здесь, помогу здоровяку. — прогудел Берендей.
— Знаешь какое слово он произносит, как только выбирается из яйца? Мама!!! — Я криво улыбнулся, провожая взглядом Мрака. — Этим самым он пытается расположить к себе невольных повитух, которые пришли на рождение. Защитная реакция, побуждающая людей более терпимее относиться к нему.
— Ты думал о том, что можно его вырастить полезным? — вдруг спросила меня жрица.
— К третьему году он полностью вспоминает все свои жизни после исхода. Вряд ли Я смогу переубедить его стать добрым. Жажда власти в нем сильна, как ни в ком из людей. А жизнь в Пустошах научила выживать вопреки… Я не хочу идти к нему. Это дите Феникса и Олега.
Осторожно ступая по шагам, боясь наступить в ловушки, мы выбрались под небо. Первое, что мы увидели то, как септ заставляет воев копать ров в снегу, в аккурат перед входом.
— Я слышал крики, Босик. Что там? — прокашлял септ.
— Нашли кокон, Олег ушёл его высиживать. — усмехнулся Я.
— Далеко они? — улыбнулся Вязь.
— Пожарские идут по нашим следам, скоро зайдут в город. Справа Афонькины. Не так давно проснулись, суетятся возле саней. Впереди Орда. Туча больше старой в лагере раза в три, а если ты про септа Марка, он на крыше во-о-он того дома стоит со следопытами.
— Холодно тут, не находишь? Ледяное сердце зимы. По своему тут красиво. Белые дворцы на белом ковре. Только мы, грязными муравьями копошимся на её теле. — Вязь задумчиво замолчал, пожевал шрам на губе и продолжил. — , Ты знаешь кто был предыдущий Септорий наказания? Не гадай. Мирко! — разглядывая мое удивленное лицо, септ ухмыльнулся. — Убийцы по своей сути казнят людей, жгут ланиты, отрубают руки и пальцы, секут плетьми, стоя на страже правил. Славная работенка, под стать нутру. Сначала утешаешь себя, что меры не ты назначаешь, а только исполняешь, но потом втягиваешься, и через год перестаёшь получать удовольствие от несения службы. — Ледяной опять замолчал, подбирая слова. — Знаешь кто перевернул мир горбуна? Один Светоч, что вырвал его из привычного мира крови и насилия. Мирко отказался от своего ремесла, забросил свои топоры и даже нож тебе отдал. Оставил себе лишь деревянную клюку. Он почти угас, пока не появился ты. Не знаю как, но ты пробудил его к жизни. А ведь не так давно он был совсем другим, все изменил прошлый поход за Химерой. Мирко Ухорез ушёл в Пустоши, вернулся Мирко горбун. Язык ему отрезали в посёлке, где мы должны были встретить проводника. Пока его ломали за знак септа на руке, он проклинал своих мучителей, за то ему и отрезали, а потом сбежал, хотя скорее всего уполз. А спустя месяц вернулся. Он простил своих обидчиков, всех до одного. Кхе-кхе. — закашлял рассказчик. — По одному прощал, двоих за раз мог простить, прощал ножом, верёвкой и ядом. Весь отряд Ночных куниц был прощен за две недели. Мстил он не за себя, такие как он или Я не имеют смысла в жизни, потому просто оставили, как есть. Он мстил за Мазура, к которому спешил подвезти подмогу даже из этих гнилых мест. После в одиночку доковылял до городища, Где и писал кучу глиняных дощечек, чтобы собрать отряд и выручить своего Светоча, хотя бы устроить тризну. Но Отцы получили искомое от похода и просто сослали горбуна умирать от ран в лагерь для призывников. Спустя месяц Я получил назначение, как Септорий наказания.
— Я думал Ночные куницы это призыв, что пошёл за яйцом. — усомнился рассказу септа.
— А наш отряд как называется? Волколачьи блохи? Никто не даёт названия обозу или рейду. Просто поход за Химерой, поход на Юг, на торжище… Нам не нужно выпячивать свое имя, ибо то есть тщеславие, чуждое нашей вере. Я видел страдания Мирко и предлагают помочь ему уйти за Грань, но он не сдавался. Тогда ещё не знал всей правды, лишь обрывки слов или брошенный взгляд, потом сложил все, что получилось. С горбуна долго выпытывал детали, но он так ни о чем не поведал, лишь буравил меня своими колючими глазами. Тогда Я все гадал, кто же мог так изменить убийцу, чтобы он отказался от оружия, от силы и власти септория? От своей сути в конце концов? Научился кланяться и прощать. Теперь Я понял, как это бывает. Я не хочу мстить за тебя, лучше уж умереть здесь. Вязь Ледяной в ледяной
****
— Какие мысли, братья Септы? — спросил Олег, разглядывая приближающихся людей, что далёким точками маячили на горизонте. По нашим следам шли огоньки, а с другой стороны приближались сани другой команды.
— Стравить меж собой, ослабленного противника попытаться одолеть. — произнёс Вязь.
— Уйти с варом, оставив заслон и ловушки- предложил Марук. — Когда она планирует явить себя?
— Не сообщила. Прошлый раз мы вовремя пришли, как раз к почину. А так, может и полный день придётся ждать.
— Пробейте дно кокона, заберите то, в чем вы так нуждаетесь. Выкатите яйцо во двор. Вам не требуется больше биться с братьями по оружию. — предложил Я свой выбор.
— Хорошая задумка. Я думаю это может сработать. И волколаки сыты и куслицы целы. — отозвался Марук.
— Мы не знаем готов ли вар. Не поймут ли Афонькины, что это подлог? Огоньки то схватят наживку, особо не разбираюсь в деталях, а вот эти яйцеголовые могут и перепроверить.
— Выкатим на серёдку, откланяемся и уйдём. Огоньки не дадут афонькам своевольничать. По счёт готовности вара, о том судить не могу. — пробухтел Вязь.
— Он пробудится, как только Я подойду. Это ускорит созревания. — поделился своими размышления ми с септами.
— Прошлый раз Светоч занемог от пользования даром, потому отстал, как только он с нами воссоединился, Любомир начал просыпаться. Скорее всего ты прав, Босик. — раздумывая Сладкоречивый, рассматривая дивные приспособления на санях детей города Афанасьево — Так и поступим. Поставьте на огонь котелок и растопите лед. Нужно добавить вместо рассола горячей воды. Огоньки поймут подлог по отсутствию жара. Босик, отдай Вязю меч. Я не могу рисковать. Сказывается мне, что у тебя та же болезнь, что у старика Сета. Марук, тяни время, постоянно переговаривайся с Вязем, будто спорите.
— Согласен с Олегом. Нужно попробовать. Нам не с руки биться с ними, а одолеть оба отряда не сможем. Потому пойдём на хитрость, Вязь укрепи Стражей с щитами окна, Волокуш поставь выше. Будут защищены от метателей огня да и им самим сподручнее бить сверху. Следопытов в разнобой перетасуй со Стражами и Волокушами. А где жрица? Может договорится со своими соотечественниками?
— Будет только хуже. Она лишена сана и не забывай, что её приговорили. — пробухтел Вязь. — Меч отдай, Босик. Я верну после сделки.
****
Кокон пульсировал изнутри красным светом и, чем ближе Я подходил, тем сильнее и чаще были вспышки. Внутри него, как пойманая в силки пичужка, металась тень Химеры. В отличии от Любомира, эта тварь была ниже и плотнее телом, вместо кисточки на хвосте, длинные костяные наросты на предплечьях и жесткий панцирь на груди. Как и в первом случае, враг рода людского источал еле заметный мускусный запах.
В комнате разбросаны личные вещи, будто кто-то рылся в поисках, да времени собрать выпотрошенное не нашел. Рисунки и записи вперемешку с травами.
Тварь при моем появлении стала активно толкаться внутри яйца, но неосмысленно, а как будто в бреду или горячке. Дергались руки, как от судорог, мотылялась голова от поднятой волны отвара.
— Какая красота. — восхищённо выдохнула жрица, рассматривая кокон. — Сколько жара и ярости. Ты ему не нравишься, Синее Пламя. Смотри как он дёргается, словно пытается выбраться побыстрее из своего вместилища. Ещё не привык к своему обновлённому телу. Ты был прав, Босик.
— Младший септ. Пробуди тварь, но не шали. Подарок Мирко тут не поможет. Не смотря на форму, кокон очень крепок. Молот или топор только разобьёт его. Копье увязнет. Такое под силу лишь шилу. Таран, помоги накренить яйцо. Будем выбивать дно. — резонно заметил септ.