Химера
Шрифт:
— Значит, они заразны на ранней стадии жизненного цикла?
— Они заразны на любой стадии. Нужно только выпустить их в воздух. Обычно это происходит во время смерти больного или спустя несколько дней после нее, когда труп разлагается. Как только Химера вас заразила, она сразу начинает размножаться внутри вашего тела, и каждая клетка начинает расти. Начинает превращаться в… — Он замолчал. — Мы не знаем, как это назвать. В капсулы с яйцами, я полагаю. Потому что в них находятся организмы в личиночной стадии.
Джек посмотрел на клетку «День третий». Все
— К третьему дню, — продолжал Роман, — личинки начинают резко расти, вытесняя своей массой мозг жертвы, приводя в хаос неврологические функции «хозяина». А к четвертому дню…
Они посмотрели на четвертую клетку. Все крысы, кроме одной, погибли. Трупы остались в клетке; их лапки окоченели, а пасти были широко открыты. Оставалось еще три клетки — весь процесс разложения.
К пятому дню трупы начинают раздуваться.
На шестой брюшки разрастаются еще больше, кожа натягивается, как барабан. Тягучая жидкость сочится из открытых глаз и поблескивает у ноздрей.
А на седьмой день…
Джек замер у окна, уставившись на седьмую клетку. Лопнувшие трупики выстилали дно клетки словно сдувшиеся шарики, кожа разорвалась, обнажив черную жижу растворившихся органов. К морде одной из крыс прилипла желатинозная масса непрозрачных шариков. Они дрожали.
— Капсулы с яйцами, — пояснил Роман. — На этой стадии полости трупа просто набиты ими. Они растут с поразительной скоростью, поедая ткани «хозяина». Переваривая мышцы и органы. — Он посмотрел на Джека. — Вам знаком жизненный цикл паразитирующих ос?
Джек покачал головой.
— Взрослая оса впрыскивает свои яйца в живую гусеницу. Личинки растут, питаясь гемолимфой «хозяина». Все это время гусеница остается живой. Вынашивает чужеродную форму жизни, которая поедает ее изнутри, пока личинки наконец не выходят из своего мертвого «хозяина». — Роман посмотрел на мертвых крыс. — Эти личинки тоже размножились и развились внутри живой жертвы. И это в конце концов убило «хозяина». Эти личинки набиваются в череп, вгрызаясь в поверхность серого вещества. Повреждая капилляры и вызывая внутричерепное кровотечение. Давление растет. Сосуды глаз переполняются кровью и лопаются. У «хозяина» наблюдаются мигрени, помутнение рассудка. Он ходит словно пьяный. Через три-четыре дня он умирает. А организм-паразит продолжает питаться тканями трупа. Захватывая его ДНК и используя ее для того, чтобы ускорить свое развитие.
— И во что он превращается в конце концов?
Роман посмотрел на Джека.
— Конечный результат нам неизвестен. С каждым поколением Химера приобретает новые ДНК «хозяина». Химера, с которой мы работаем сейчас, отличается от организма, с которого мы начали. Геном стал более сложным. Это более развитая форма жизни.
«Все больше и больше походящая на человека», — подумал Джек.
— Вот в чем причина абсолютной секретности, — объяснил Роман. — Любой террорист, любая вражеская страна сможет отправиться в Галапагосский рифт, чтобы получить
— Значит, этот организм не создан человеком?
Роман покачал головой.
— Его случайно обнаружили в том рифте. И подняли на поверхность судном «Габриэлла». Сначала доктор Кёниг думала, что открыла новый вид археонов. А оказалось, она нашла это. — Доктор посмотрел на извивающуюся массу яиц. — Тысячу лет они покоились в остатках того астероида на глубине почти шести километров. Все это время их сдерживало то, что они оказались глубоко под водой, а не на земле.
— Теперь понятно, почему вы использовали кессон повышенного давления.
— Все это время Химера мирно существовала в этом рифте. Мы подумали: если воспроизвести это давление, можно снова сделать ее безвредной.
— И вам это удалось?
Роман покачал головой.
— Только временно. После микрогравитации организм подвергся необратимым изменениям. Когда он попал на МКС, почему-то включилась его репродуктивная способность. Как будто его заранее запрограммировали на убийство. Но ему понадобилась микрогравитация, чтобы снова запустить эту программу.
— Как долго помогает лечение повышенным давлением?
— Зараженные мыши здоровы до тех пор, пока находятся в кессоне. Они живы уже десять дней. Но стоит только вынуть какую-нибудь из них, болезнь начинает прогрессировать.
— Как насчет ранавируса? — Час назад доктор Вонг из отдела бионаук НАСА связался с Джеком по телефону. В тот самый момент штамм этого вируса уже был на борту реактивного самолета военно-воздушных сил на пути в лабораторию доктора Романа. — Наши ученые полагают, что это может сработать.
— Теоретически. Но запускать шаттл слишком рано. Сначала нам нужно доказать, что ранавирус действует, иначе мы подвергнем риску экипаж еще одного шаттла. Нам нужно время, чтобы протестировать вирус. Минимум несколько недель.
«У Эммы очень мало времени, — подумал Джек. — У нее есть только три дня, а потом хорионический гонадотропин кончится». Он молча смотрел на клетку с трупиками крыс. На яйца, поблескивающие в слизи. «Если бы у меня было больше времени».
Время. Неожиданно его осенило. Он вспомнил о том, что только что сказал Роман.
— Вы говорили, что мыши в кессоне повышенного давления живы уже десять дней?
— Да.
— Но «Дискавери» разбился только десять дней назад.
Роман отвел взгляд.
— Вы планировали эксперимент с кессоном с самого начала. Это означает, что вы уже знали, с чем столкнулись. Еще до вскрытия.
Роман повернулся и пошел обратно к лифту. Он задохнулся от неожиданности, когда Джек схватил его за воротник и развернул к себе.
— Этот груз не был коммерческим! — воскликнул Джек. — Верно?
Отстранившись, Роман вжался в стену.
— Министерство обороны использовало «СиСайенс» в качестве прикрытия, — продолжал Джек. — Вы заплатили им, чтобы послать на станцию свой эксперимент. Чтобы скрыть тот факт, что организм представляет интерес для военных.