Химеры Хемингуэя

Китс Джонатон

Церковные колокола. Небесно-голубой свет проникает сквозь жалюзи спальни. Я перекатился на другой бок — проспать бы эту свадьбу.

Опять звонят. Входная дверь. Звон. Стук. Наконец Мишель открыла своим ключом. Она стояла у моей постели, смотрела на меня и смотрелась точно дерево в цвету.

— Ты еще не готов, — сказала она.

— Я сплю, — ответил я.

— Ты просто очарователен, — сказала она. — А теперь иди в душ, милый.

Она принялась приводить в порядок мой смокинг.

Я сделал, как она велела.

— Очень красиво, — сказала она, когда мы его на мне смонтировали. — Тебя можно принять за жениха.

Она имела в виду одно. Я предпочитал думать о другом. Согласие было необязательно.

Она поцеловала меня. Заново накрасив губы и стерев помаду с моих, она вывела меня за двери, прямо в утро.

Саймон приехал один. Подогнал свой «остин-хили» к очереди на парковку. Отказался оставить служащему ключи. После этого все управление пришлось бы перенастраивать.

К тому времени мы уже были на месте, Мишель и я, в числе первых гостей в ботаническом саду парка «Золотые Ворота». К ней прицепился склочный молодой куратор музея, поэтому я остался поддерживать разговор с несчастными родителями Анастасии — типичный мезальянс. Они прибыли как раз к репетиции обеда, она из Коннектикута, а он из Саудовской Аравии. Они провели друг с другом уже почти восемнадцать часов. В воздухе витала ощутимая угроза развода.

— Я надеялась встретиться с этим ее Саймоном вчера вечером, — сказала миссис Лоуренс.

— Он как, нормальный парень? — спросил мистер Лоуренс.

— Ну конечно он нормальный парень, Фил. Джонатон его друг детства. — Миссис Лоуренс посмотрела на меня. — Я только не понимаю, почему все родственники, которых я просила Стэси пригласить на свадьбу, получили приглашения только на прошлой неделе. Она часто летала через всю страну и должна понимать, что купить билет за такой короткий срок невозможно — разве что если кто-нибудь умер.

— По-моему, рассылкой приглашений занималась не Анастасия, — объяснил я. — Она работала над романом. Всю организацию свадьбы возложили на других.

— Говорят, книга будет пользоваться успехом, — заметил мистер Лоуренс.

— Фил, ты прекрасно знаешь, что Стэси не способна писать. А я просто счастлива, что она выходит за хорошего бизнесмена, который позаботится о ней и будет содержать семью. Может, этот Саймон когда-нибудь захочет торговать спорттоварами. Я уверена, ему хватает ума понимать, что на бейсбольные биты и школьную форму спрос больше, чем на… на…

— Искусство, — подсказал я.

— Не поймите меня неправильно, Джонатон. Я выросла в культурной семье, но что-то не похоже, чтобы он продавал что-то достойное, типа Рембрандта.

— Джонатон — один из его художников, Серена.

— Я думала, он… Я думала, вы пишете биографию. Разве не вы написали о том скандальном художнике, который рисовал суповые банки? Фил, где наша дочь?

—

Я думаю, со своими друзьями. Это же ее свадьба.

— Ну, надеюсь, она еще не со своим будущим мужем.

— Наш брак все равно бы закончился тем же самым, Серена, даже если бы мы не сбежали и…

— Почему тебе обязательно нужно копаться в прошлом, Фил?

— Это ты начала.

— Я беспокоилась о нашей дочери. Тебе до нее никогда нет дела. Ты все заботы взвалил на меня.

— Не сомневаюсь, у ее мужа с ней будет полно забот. Ты сама говоришь, он-то о нашей Стэси и позаботится.

— Откуда ты знаешь, Фил? Ты бы его даже не узнал, пройди он рядом с тобой.

Тут Серена Лоуренс оказалась права. Когда Саймон подошел к нам, они оба не обратили на него внимания. Он попросил меня пойти с ним. Мы отошли.

— Кто эти жалкие люди? — спросил он, отведя меня за кухню выездного ресторана, в глубь ботанического сада. — Это ты их пригласил?

— Это твои будущие тесть с тещей.

— Она, кажется, вменяема, но его-то ты видел? Двубортный смокинг, явно взят напрокат. Я же говорил Анастасии, как его надо одеть.

— Где Анастасия?

— Под надзором Жанель.

— Ты ее уже видел?

— Потому я и разговариваю с тобой, вместо того чтобы следить за флористами.

— За флористами? Мы же в ботаническом саду.

— Ясное дело. Я долго консультировался со службой парка. Они отказались выдрать свою запущенную растительность и посадить тюльпаны там, где я хотел. Какие-то идиотские законы про национальные зоны отдыха. Так что мне пришлось накрыть местную флору полиэтиленом и расставить тюльпаны в горшках.

— Везде? — Я огляделся. Цветущие разноцветные кляксы опыляли пейзаж, затеняя прояснившийся горизонт. За оставшийся до свадьбы час расправиться со всем этим могла только ядерная зима.

К счастью, у Саймона были другие планы:

— В стороне и старые цветы сойдут. Я просто хочу, чтобы все было нормально там, где нас будут снимать фотографы.

— Ну естественно.

— Не о том разговор. Мне не нужно твое одобрение, Джонатон. — Он наступил на цветущие маки. — Ты должен мне кое-что рассказать. Кое-что о писателях.

— Я больше не писатель, ты же знаешь.

— Это совершенно не важно. Моя невеста — писатель, и вы оба думаете одинаково. — Возможно, я покраснел, но Саймон уже отвернулся. Мы возвращались назад, к гостям. — Она узнала.

Я окончательно залился краской.

— Она узнала, что…

— Да. Она узнала, что издатель прислал гранки «Как пали сильные». Понятия не имею откуда — впрочем, мне наплевать. Это ничего бы не значило, не впади Анастасия в какую-то панику. Конечно, Жанель не подпустит ее к телефону, так что это уже второстепенный вопрос. Но Жанель говорит, Анастасия хочет видеть меня. Она что-то хочет мне сказать, и это настолько срочно, что не может ждать брачных обетов.