Химеры Хемингуэя

Китс Джонатон

— Я знаю, я опоздал, — сказал он режиссеру, за последний час утратив даже тень удивления любому повороту событий. — Я… застрял в пробке.

— Рад, что вы живы, — ответил продюсер, не пытаясь скрыть, что был бы не меньше рад — пускай лишь с позиции хорошего телевизионщика — обнаружить Фредди затоптанным насмерть.

— Уже почти одиннадцать, — сказал Фредди.

— Ерунда. Снимем интервью здесь. — Он огляделся в поисках подходящих руин. Попросил водителя поднять спутниковую антенну — стандартный сигнал для активистов, террористов и подстрекателей всех мастей бросить свою добычу и перенести все действо порой

аж на другой конец города, — чтобы наладить перед камерой импровизированный павильон. Потом вызвал из гримерки корреспондента.

— Сэм, — сказал мужчина, пожимая руку Фредди.

— Фредди.

— Фред?

— Фредди.

— Готово, — сказал продюсер, когда из-за угла показалась горстка оставшихся демонстрантов с плакатами, необязательно их собственными — как узнаешь, когда слова размыты? Транспаранты были идеально пусты: средство стало посланием.

— Подождите, — сказал Фредди. — А мне не нужно… — Он смотрел на корреспондента, весь в черных разводах, как плакаты демонстрантов. — А мне не нужно… припудриться?

— Не здесь, — ответил продюсер, загибавший пальцы, отсчитывая секунды до эфира. — Это настоящее.

— Репортаж в прямом эфире ведет Сэм Смолл. Третий час здесь, в центре Нью-Йорка, продолжаются беспорядки, нарушая деловую жизнь и срывая утренний график движения транспорта. Хаос не щадит никого, даже человека, открывшего Анастасию Лоуренс и напечатавшего «Как пали сильные». «По утрам в десять» обнаружило Фредди Вонга буквально под перекрестным огнем. Фредди согласился дать съемочной группе новостей «Даблью-НЕТ» [26] эксклюзивное интервью с места событий. Фредди, каково это — оказаться в центре беспорядков, вызванных вашим собственным автором?

26

WNET — нью-йоркская некоммерческая телекомпания, занимается производством учебных программ для общественного телевидения, финансируется Фондом Форда.

— Я считаю, Анастасия Лоуренс не должна отвечать за…

— Но все двадцать шесть группировок… уже двадцать семь… признали, что к сегодняшнему выступлению их привели «Как пали сильные». Эти волнения, как удалось выяснить «По утрам в десять», являются отражением всего того, что отстаивает ваш автор.

— Всего, что она отстаивает? Анастасия Лоуренс писательница, необычайно одаренная. Она отстаивает свою работу. Было бы предвзято и, по-моему, несправедливо приписывать ей что-то, кроме ее собственных слов.

— И тем не менее здесь, по национальному телевидению, два вечера назад специальный гость «Подпольного шоу» доктор Сильвия Шварцбарт заявила, что «Как пали сильные» — «призыв к оружию всех феминистов любого пола, призыв вырваться из политических оков активизма шестидесятых и делать только то, что хочется — печь пироги или увольнять библиотекарей с традиционной ориентацией, — и тогда, когда этого хочется». Это мнение высказывали тысячу раз, не меньше. А теперь у нас беспорядки и насилие на улицах, с которыми вы лично и столкнулись. Фредди, расскажите, что здесь произошло

с вами сегодня утром.

— Со всем должным уважением к Сильвии Шварцбарт и ее крестовым походам…

— Мы говорим овас, Фредди. Похоже, вашему лицу сегодня досталось. Неужели кто-то догадался, какую значимую закулисную роль вы сыграли?

— Мне кажется, мы забыли о книге.

— Из-за этого мародерства?

— Из-за этой ситуации. Я сомневаюсь, что это… насилие и невежество… и есть то, к чему стремился автор.

— Тем не менее она покинула страну.

— Она отправилась в свадебное путешествие.

— Вам не кажется, что это предательство американского народа — ее народа?

— Она дала нам «Как пали сильные». По-моему, женщина вряд ли способна дать больше.

— Выходит, вы не феминист? Не поэтому ли сегодня вас так жестоко избили?

Фредди вытер щеку, один из самых жутких синяков остался у него на ладони.

— Только поглядите! — воскликнул корреспондент, когда картинка сместилась с Фредди на последнюю кучку людей, оставшуюся в пределах досягаемости камеры. — Человек мочится в водосток. Да, люди на улицах сегодня определенно разгневаны, и можно лишь догадываться, что произойдет, если Анастасия Лоуренс когда-нибудь нарушит свое затворничество. С вами был Сэм Смолл и «По утрам в десять». А теперь снова к вам, Дон.

— Фредди? — Мишель лежала в постели, на животе большой пакет попкорна из микроволновки: так ей нравилось смотреть ежевечерние мелодрамы, которые показывали в одиннадцать под видом национальных новостей. — Снова показывают твоего редактора, милый. Он выглядит… побитым.

Я вошел в спальню. Помедлил на пороге, опасаясь, что дальнейшее продвижение может вынудить нас заняться сексом. Мишель освободила мне место на кровати. Я сел на стул и покосился на яркое пятно двадцатидюймового экрана.

— Она дала нам «Как пали сильные», — говорил Фредди, на заднем плане двигалось какое-то деловитое пятно, в котором, внимательно вглядевшись, я признал машину для уборки улиц. — По-моему, женщина вряд ли способна дать больше.

— Видишь, дорогой, — сказала Мишель откуда-то из темноты и одеял у меня за спиной. — Твой редактор сексист.

— Он не мой редактор, Мишель. Он редактор Анастасии.

— Все равно она могла бы добиться большего.

— Он рисковал неприлично большим авансом, имея на руках единственную главу. А теперь «Шрайбер» продал сколько там миллионов экземпляров?

— Не надо сразу обороняться. Только потому что книга Стэси для тебя — возможность жить чужой писательской жизнью…

— Я не писатель.

— Знаю, дорогой. Стэси — писатель.

— Ты так не считала, пока не прочла это в газетах.

— Я верила, что тыбыл писателем, дорогой, хотя ты никогда не появлялся в газетах, пока у тебя не начали брать интервью об Анастасии Лоуренс.

— Рецензия на «Модель» была в «Таймс», Мишель. А ты бы какую газету предпочла? Рекламный проспект, для которого ты пишешь?