Химеры пустошей

Караванова Наталья Михайловна

— Была.

— Ладно, мы отвлеклись. Если речь о криосах, в принципе, не удивительно, что зрение пострадало, удивительно, что только оно. Давление резко упало, наверняка нарушение сердечного ритма было, и другие прелести. Однако, вопрос…

Янку схватили за виски, заставили повернуть голову вверх.

— А вопрос такой… почему так надолго и не восстановилось само? Предположим транзиторный амавроз, хотяяя…. Скажи-ка мне, Яна. Среди твоих родственников не было ли слепых от рождения? Или тех, кто внезапно и быстро ослеп?

— Я не… а это важно?

— Это

может быть генетическим отклонением, тем более у тебя фенотип явно не… в общем, твои гены скорей всего, не имеют признаков коррекции, там что угодно может быть, а методы диагностики у нас далеко не совершенны.

— Я ничего не знаю про родственников.

— Жаль.

Анна вздохнула. Зазвенела какими-то склянками.

— Сейчас закапаю. Не бойся, это не больно. Хуже не будет, а вдруг поможет?

— Ладно.

Янка уже собралась уходить. Все вроде обсудили, чего ждать-то? Когда Анна вдруг удержала ее за плечи и попросила:

— Еще минуту, хорошо? Надар попросил тебя протестировать на детекторе на наличие три- и сим- сегмента в крови. И выглядел при этом, как кот в мясном погребке. Позволишь?

Янка пожала плечами: в школе ее тестировали раза три, на каждой из старших ступеней. И ничего не нашли. А сейчас-то уж что искать? Даже маг Вольдемар Шторм сказал, что если что-то и было, то ничего не осталось…

Палец уколола медицинская игла. Янка представила, как на кончике пальца образуется ярко-красная капля крови. Тут же захотелось слизнуть…

Палец прижали к чему-то гладкому и округлому. Можно было вообразить себе красивый амулет с ошлифованной вставкой из камня, родственного «Магу-у Ратуши».

Такой в школе тоже был.

Холодная, гладкая поверхность…

В общей черноте перед глазами вдруг поплыли синие и оранжевые разводы, какие бывают, если сильно надавить на веки, когда закрыты глаза. Янка тряхнула головой, избавляясь от наваждения, но наваждение не стряхнулось, а обрело четкость: холодно-синяя круглая штука на оранжево-коричневом расплывчатом фоне держащей ее ладони. Сам образ Анны терялся в мельтешении и мареве, но ладонь можно было легко определить. По форме, по температуре.

Отец рассказывал, что в совсем раннем детстве, едва научившись говорить, она иногда видела странные вещи и рассказывала об этом всем, кто готов был слушать. Сам-то он считал — выдумывала, а мать вроде как верила. Но это потом прошло, и сама Янка ничего подобного уже не помнила.

И она не стала пока никому ничего не говорить, чтобы потихоньку разобраться самой. Вдруг у нее все-таки есть какая-то своя шимсовая магия?

Или может, это так зрение возвращается?

В любом случае это лучше держать при себе. Да, сейчас, вроде бы все хорошо, и никто в Академии зла ей не желает. Но вдруг придется быстро убегать? Или вдруг она снова встретит Никласа и тот опять начнет ее задирать?

В любом случае, пусть лучше пока ее считают совсем беспомощной и безопасной…

— Странно, — вздохнула Анна. — Камень прозрачный остался, но мне кажется, небольшая

реакция была. Ты ничего не почувствовала такого?

— Да нет… гладкая поверхность…

— Ну, что ж. Будем наблюдать. Пойдем, провожу до выхода. И Алиску позовем. Надеюсь, она держит обещание…

Как только вернулись в комнату, Янка не удержалась — начала осторожно прикасаться к различным предметам вокруг — вдруг снова получится что-нибудь этакое! Но тщетно. На осторожный вопрос Алисы рассеянно ответила:

— А вдруг это насовсем? Надо же запомнить… что здесь и как.

15

— …постоянная Рема — запомните, а лучше запишите, — выражает отношение кривой виртуальных сред к реальным маг-энергетическим условиям в заданной точке пространства. Иными словами, если вы создаете одностороннюю портальную связь с целью, например, разжигания огня, но не учитываете нашу с вами хитрую постоянную, то будьте готовы к тому, что у вас получится не маленький такой огненный шарик, а вполне себе взрослый огненный шар. Или — вообще ничего не получится.

В зале несмело засмеялись. Мар отметил себе, что значит, лекция идет хорошо — студенты следят за мыслью и понимают, к чему в какой момент ведет их преподаватель. Даже жаль, что среди этих ребят нет ни одного классического мага, как когда-то мечталось.

— Давайте-ка вместе попробуем посчитать…

— Простите, профессор! — поднял руку один из бойких студентов с первого ряда. — Можно вопрос?

— После лекции, Яков. Запишите себе на листок, чтобы не забыть. Итак, посчитаем…

Странное дело. В обычной жизни, помимо лекций и практических занятий, студенты Мара избегают. Недолюбливают и побаиваются. А вот на его занятия, хотя те и являются факультативными и случаются редко, приходят все.

Им странно, что вроде бы природную способность можно изучать с помощью цифр и графиков.

Хотя, чему удивляться, для нынешних студентов электричество — та же магия, только еще менее понятная.

Как, по большому счету, любая точная наука.

Они уверены и им это внушают с детства, что некромантия — это что-то отдельное и изначальное, тот раздел управления материей, который можно освоить только на практике.

Только курсу к третьему начинают улавливать закономерности. А к четвертому с изумлением понимают, что физическая реальность, какими бы формулами ни выражалась, все равно живет по одним и тем же законам.

И начинают мечтать… не все, некоторые. Примерно о том, о чем несколько лет назад с удивлением начал мечтать он сам, не иначе переобщавшись с Куницей, ректором Надаром и некоторыми иными людьми в Академии, завоевавшими доверие «волчонка из пустошей», которым он тогда был: о мире, в котором статус определяется не три-компонентом генома, а чем-то совсем другим. Об управлении измененными материями, доступном всем, а не только одним лишь некромантам.

То время давно ушло, о чем бы то ни было мечтать Мар перестал, зато научился как-то жить сегодняшним моментом, полностью посвятив себя лекциям.