Химическая свадьба

Vilriel

— Ты не аллергик, часом? — насторожилась Иванна, нащупывая в кармане мантии свою дежурную аптечку.

Ей показалось, будто слизеринка слегка побледнела.

— Да нет, вроде… Апчхи! … Да и на что тут может быть аллергия? На свинец? — Хоуп отчаянно тёрла нос.

— У вас в роду фэйри были? — резко спросил Снейп.

— Н… не знаю, — пролепетала Хоуп. – Ой, что-то мне нехорошо… — жадно втягивая воздух, сказала она.

— У тебя непереносимость неблагородных металлов же! — воскликнула Тори, только что закончившая высыпать остаток свинца в котёл. — Ты же только золото-серебро носить можешь, от остального следы на коже!

Иванна от души ругнулась и выхватила из кармана аптечку. Судя по всему, Хоуп вдохнула немного свинцовой пыли, что при этой её славной особенности могло стоить ей

отёка лёгких. Иванна увеличила аптечку и вытащила два заполненных прозрачной жидкостью одноразовых шприца.

— Быстро ложись, — велела она Хоуп. — Куда угодно.

— Ч…что… пчхи! Х-ха-а, — той явно не хватало воздуха, она была полностью дезориентирована и потерянно озиралась.

Иванна уже была готова свалить её Петрификусом, но Снейп, очевидно, понял, чего добивается коллега. Он подхватил Хоуп на руки и быстро вынес её из лаборатории, движением головы позвав Иванну следовать за ним. В спальне он устроил полубесчувственную подопечную на кровати и отошёл, давая место для манёвров Иванне. Та, упав на колени рядом с кроватью, молниеносно задрала рукав мантии Хоуп, обнажая сгиб локтя, и сдёрнула зубами с иглы одного из шприцев защитный колпачок. Найдя вену, она сделала инъекцию и отбросила использованный шприц. Иглу второго она ввела под кожу и осторожно прижала плашмя к руке, после чего чуть надавила на поршень, выпуская небольшую часть препарата.

— Коллега, последите за пульсом, пожалуйста, — абсолютно ровным тоном попросила она.

Её манипуляции продолжались не дольше минуты. Снейп зашёл с другой стороны кровати и дотянулся до запястья Хоуп.

— А я послежу за котлом, — выдохнув, сообщила Тори, видя, что ситуация вроде бы под контролем. — Может, за мадам Помфри сбегать?

Иванна в ответ молча мотнула головой, не спуская глаз с её подруги. Хоуп была в сознании и даже вполне могла дышать, но при этом лежала, боясь сделать лишнее движение.

— Ничего страшного, просто анафилактический шок, — пояснила Иванна. — Я через подобное проходила. Я ввела димедрол… ну, то есть, дифенгидрамин и адреналин. На всякий случай перед сложными синтезами всегда заряжаю аптечку. Маггловские лекарства иногда дают просто поразительные результаты.

— Пульс слабеет, — сообщил Снейп.

— Принято, — Иванна впрыснула очередную дозу адреналина. — …В общем, хорошо, что это произошло сейчас, при мне. Теперь мы знаем, на что тебе следует обратить внимание. Думаю, в следующий раз при работе с металлической пылью тебе следует надевать повязку на рот и нос… Значит, у тебя в роду действительно были фэйри. Я, право, не знаю, насколько свинец можно классифицировать как хладное железо, но, должно быть, это так.

— Ну, я всё-таки полукровка, понимаете… — прохрипела Хоуп, виновато косясь на Снейпа.

— Да что вы говорите! — раздражённо буркнул тот. — Экий я никчёмный декан, ничего про своих учеников и не знаю!

— Простите, я не то имела в виду…

— Помолчите, Смит. Айви…

— Да, — новая порция адреналина и осторожный вдох.

Иванна, на самом деле, ужасно перенервничала. Одно дело — когда внезапно начинает крючить тебя, и совсем другое — когда кто-то на твоих глазах пытается отойти в Верхнюю Тундру… Опять же, с одной стороны, действительно, хорошо, что эта аллергия Хоуп вскрылась сейчас, когда у Иванны наготове были нужные лекарства. С другой — это её, иваннин, синтез, и ответственность вся на ней. С Иванной подобная история приключилась ещё до школы. Мать тогда, разумеется, перепугалась ужасно, хоть и тоже была во всеоружии. Сама Иванна больше всего испугалась, что больше не будет допущена в лабораторию, но, к счастью, Елизавета на это не пошла, только стала следить с особой тщательностью за каждым «знакомством» дочери с новыми ингредиентами.

…Постепенно, порция за порцией, всё содержимое шприца было введено под кожу Хоуп. Слизеринка тихо лежала, односложно отвечая на вопросы о самочувствии, и старалась производить как можно меньше звуков. Иванна извлекла иглу и подвигала большим пальцем левой руки, которым фиксировала её на руке Хоуп. Палец слегка онемел от напряжения.

Тори периодически заглядывала в комнату, чтобы узнать о самочувствии подруги и, если на неё не смотрел никто, кроме Хоуп, ободряюще показывала той язык. Когда

пульс и дыхание пациентки нормализовались и стало понятно, что опасность миновала, Иванна предложила вернуться в лабораторию и завершить сегодняшние дела. Снейп поначалу категорически не желал больше допускать ученицу Хоуп Смит до ингредиентов. Иванна, призвав на помощь всё своё терпение вкупе с красноречием, принялась убеждать его изменить решение. Сама Хоуп и её подруга благоразумно молчали, и только смотрели на Снейпа большими жалобными глазами. Тот долго оставался непреклонен, но в итоге сдался — должно быть, последним гвоздём в крышку гроба его упорства стал вопрос: неужели он готов добровольно лишить свой Дом хоть одного ученика, успевающего по его предмету?

========== Глава 42 ==========

Ноябрь—декабрь 1993 г.,

Хогвартс

Два месяца Иванна безвылазно провела в Хогвартсе, почти всё время просидев в лаборатории Снейпа, изредка выбираясь в кухню, чтобы поесть, да в свою комнату — поспать. Спать удавалось только днём в выходные и иногда по вечерам в будние — когда у Смитов получалось выкраивать время, чтобы подменить её. Им без приключений удалось завершить производство огненной эссенции, которую Иванна честно разделила на четверых.

К синтезу экспериментального состава она приступила сразу же по завершению работы над огненной эссенцией, не вняв благоразумному совету Снейпа предварительно выспаться, только торжественно поклялась не лезть к нему в постель. Снейп, должно быть, не очень ей поверив, на всякий случай перенёс в лабораторию кресло-качалку. Иванна растрогалась до глубины души.

Как и ожидалось, эксперименты начались с череды неудач. Первые два варианта консервирующего зелья получились лишь немногим лучше образцов трёхгодичной давности. Основным недостатком состава было то, что взаимодействуя со свежими растениями, он отнимал у них влагу, заставляя их слегка пожухнуть. В большинстве случаев это не было бы проблемой, но Иванну такой результат не устраивал. Несколько раз перетряхнув методику и едва не разругавшись со Снейпом вдрызг, она разработала ещё несколько вариантов зелья.

К концу ноября она уже привычно балансировала на грани просоночного состояния, не сваливаясь в него исключительно благодаря подменяющим её на дежурствах коллегам. Параллельно основной работе она сделала для Тори тазик мази от обморожений — рэйвенкловка готовилась к зиме; она полагала, что мазь может пригодиться не только её единорогу: Хагрид рассказывал ей как-то, что из Зачарованного леса иногда выходят обитатели в поисках тепла и заботы.

Поздно вечером в середине декабря всё та же Тори явилась в лабораторию в расстроенных чувствах и долго рассказывала Иванне путанную и трагическую историю про какого-то хагридова гиппогрифа, который в начале учебного года слегка поцарапал Малфоя. Министерство магии прислало Хагриду извещение о том, что по делу гиппогрифа назначены слушания, которые состоятся в конце апреля. Иванна суть рассказа уловила довольно смутно, только искренне пожалела, что Малфой и гиппогриф не могут быть поменяны местами. Снейп, к счастью, при этом разговоре не присутствовал — вряд ли бы ему понравился настрой Иванны против Драко. Сетования Тори на то, что Хагрид, предвидя безрадостный итог слушаний, от этой новости окончательно и бесповоротно скис, а факультативы по Уходу стали ещё унылее уроков, в сердце Иванны не нашли особого отклика.

Рождество пролетело для Иванны в сонном тумане. Чтобы не терять времени, она запустила ещё один вариант синтеза. Предыдущие две рецептуры находились на финишной прямой и дозревали в тёмном шкафу. Затравка для новой экспериментальной порции только-только была поставлена для экстрагирования в тот же шкаф, так что у Иванны образовался денёк, чтобы поспать, чем она воспользовалась с превеликим удовольствием.

На Новый год её обуяла острая тоска по дому пополам с тоской по Дурмштрангу. Тридцать первого декабря она довольно рано закончила дела в лаборатории и поспешила уединиться в своей комнате, отказавшись принять приглашение МакГонагалл присоединиться к Новогоднему пиру. Чтобы вежливо отделаться от находящейся в праздничном настроении профессора Трансфигурации, ей пришлось усиленно изображать умирающего от усталости лебедя, хотя на удивление, спать ей хотелось не особо.