Химическая термодинамика : Учебное пособие

Гамбург Юлий Давидович

Член готов был стесать об эту женщину. Нырнуть в нее и утонуть с концами.

Впервые за долгое время даже любимая работа отошла на второй план. Вместо поимки всяких уродов сутками напролет думал, в какую позу поставить это сладкое совершенство и как отыметь, чтобы заорала от удовольствия.

Охрененно было. Комфортно… мне! А она все это время молчала о шраме и тряслась, боясь встретиться с мужем.

Последняя мысль выносит мозг особенно жестко. Среди всех ментов на земном шарике судьба

свела эту женщину именно со мной, а я чуть не профукал единственную выжившую жертву своего маньяка.

Нежную, тихую, умненькую и такую красивую, что хочется перевернуть к чертям весь город и найти сволочь, мучившую ее несколько лет.

Раньше я не понимал, что после убийства матери чувствовал отец. Он был для меня окончательно слетевшим с нарезки уголовником. Бешеным псом, которого боялись пристрелить даже заклятые враги. А теперь… самого разъедает от того же бешенства.

Рвать готов.

И не из-за жены, не из-за любовницы, с которой после развода трахался до скучного привыкания. А из-за первой встречной жрицы с мешком тараканов в черепушке.

«Вляпался!» — голосом полкана ставлю себе диагноз.

«За яйца подвешу, если просрешь это дело!» — мысленно описываю невеселую перспективу.

«Тогда мы только занимаемся сексом и помогаем?» — вспоминаю робкий вопрос Аленки и чтобы прямо сейчас не свалить в отделение, прикрываю ее спину теплым одеялом.

***

В отличие от ночи, утром голова отказывается отлипать от подушки.

Я ненавижу солнце за окном. Проклинаю будильник. И с непривычки не могу понять, что это за стадо галдящих слонов носится вокруг кровати.

Какое-то другое изменение или параллельная реальность.

Ума не приложу, в каких закромах наскрести сил на нормальное расположение духа. Но запах свежесваренного кофе и волшебная фраза: «Дети, а-ну брысь из спальни!» творят чудеса с моей психикой.

— У тебя нимб светится, в курсе? — хриплю Аленке, забирая кофе.

— Я думала, что-то другое. — Она кусает нижнюю губу. — Ты так старательно полировал этой ночью.

На бледных щеках вспыхивает румянец.

— Если бы не работа, я бы и сейчас с удовольствием снова полирнул то самое.

Указываю взглядом на свой утренний стояк — мачту под одеялом.

— Несчастный. Работать нужно. — Аленка растягивает губы в улыбку. А через мгновение выражение ее лица становится нечитаемым.

Похоже, моя жрица вновь заперлась в своих невеселых мыслях.

— Эй, все будет хорошо! — спешу успокоить. — Я уже согласовал с нужными людьми. За домом незаметно присмотрят. Если этот урод попробует к вам сунуться, его возьмут и увезут, куда нужно.

— А Паша? Мне страшно вести его в детский сад.

Я не рассказал Аленке о своей догадке про сад и странную

машину. Не успел вчера. И похоже правильно.

— Не нужно. Пока я не арестую твоего мужа, вам лучше вообще отсюда не выходить.

— Я так не могу… — Она опускает взгляд на кровать.

— Сможешь! Никаких поисков работы. Никаких походов по магазинам. Продукты я куплю сам. Если понадобится что-то еще, просто пиши.

— Мы так совсем на твою шею сядем.

Она стыдливо прячет ладони под попу. Фантастическая женщина. Полная противоположность бывшей жене.

— Откуда ты только взялась такая? Правильная! — вздыхаю я, вспоминая бесконечные истерики Ларисы и ее смелую попытку отжать у меня дом. — Я и не представлял, что такие бывают.

— Из ночного клуба, — робко улыбается жрица. — Я тогда чуть в обморок не упала. До ужаса боялась, что ты начнешь пробивать меня по всяким полицейским базам, наводить справки или свяжешься с мужем.

— Поэтому ты сильно не сопротивлялась? — Признание Алены бодрит покруче кофе. Будто по морде получил. С оттяжкой.

— Сопротивлялась. Ты был так увлечен, что не заметил. — Она быстро целует меня в губы.

— Надо будет научить тебя правильно оказывать сопротивление. — Отставив кофе, тянусь к ее рту.

— Ты будешь учить меня драться? — Зеленые глаза становятся круглыми.

— Я буду учить тебя делать очень больно! Чтобы ни одна скотина не смогла больше распустить руки.

Словно услышала что-то необычное, жрица хитренько щурится.

— Не могу понять, это забота или ревность? — Мажет указательным пальцем по моим губам. Как провоцирует.

— Это… — зависаю над коварным вопросом. — Однозначно… — хочу сказать «ревность», но гребаный закон подлости срабатывает в самый неподходящий момент.

Будто я сглазил себя, вспомнив жену, мобильный сообщает о входящем СМС. И на экране черным по белому вспыхивает текст:

«Боровский, ты офигел? Мало того, что украл мои лучшие годы, так сейчас решил присвоить еще и дочь! Так не пойдет! Я не собираюсь дарить своего ребенка очередной твой подстилке. Скажи Кате, чтобы собиралась. Мама уже едет!»

Глава 39

Приезд Ларисы напоминает стихийное бедствие. Бывшая с трудом выдерживает пару секунд, пока я открываю дверь. А затем пытается устроить разнос.

— Когда мы были семьей, ты отказывался переезжать в этот дом. — Лариса сканирующим взглядом проходится по гостиной. Зло щурится, заметив жрицу и двоих детей. И решительно сбрасывает с себя тонкий полушубок.

То что будет дальше, просчитать несложно. Публичная истерика, битье посуды и попытка отжать у меня половину зарплаты.