Химия без прикрас
Шрифт:
Я включила поставленный на паузу фильм и устроилась рядом с Дмитрием Николаевичем, нагло вынув у него из-под спины две подушки. Химик, видимо не ожидавший от меня такой смелости, что-то тихо пробурчал, а потом протянул мне пиццу. Зная, с кем имею дело, я на всякий случай, взяла сразу два куска, сложив их «бутербродом». А потом, когда он косо глянул, как я потянулась к одной из банок с пивом, Лебедев тихо вздохнул и недовольно пробормотал:
— Моя несовершеннолетняя ученица распивает спиртные напитки в кровати своего преподавателя!
— Дмитрий Николаевич, вы собираетесь мне морали читать? — подражая его тону, ответила я. А
— Тебе — можно… — Дмитрий Николаевич улыбнулся, взглянув на то, как я открыла банку, а потом выхватил ее у меня из рук. — Сразу, после твоего дня рождения! Спасибо, Дмитриева!
— Вы вылили в раковину мой чай! — воскликнула я, глядя, как самозабвенно он лакает пиво из банки. — Пейте, пейте, Дмитрий Николаевич! И пусть вас не мучает совесть!
Тут он не выдержал и подавился, рассмеявшись. А потом, вытирая рот рукой, вернул мне банку обратно.
— Ладно, Дмитриева, так и быть, — он взял край одеяла и вытер капли пива с груди. — Только не ной, дай фильм посмотреть!
— Ваше великодушие не знает границ! — я театрально всплеснула руками, а потом, взяв банку и поставив на пол, откинулась на подушки и, некоторое время помолчав, добавила: — Я серьезно, спасибо тебе…
Он повернулся ко мне, занес руку, схватив за плечо, придвинул меня к себе и обнял. Он легко касался кончиками пальцев моего предплечья, а потом просто сильно сжал его.
— Уже два раза на «ты»! — хрипло пробормотал он, когда я положила на его плечо голову. — Делаешь успехи!
— Стараюсь, — сладко зевнув, прошептала я.
Те самые удивительные моменты, когда ты чувствуешь себя нормальным человеком, возможно даже немного, самую капельку, счастливым, все-таки иногда появлялись в моей жизни. Это не может не радовать. Хотя, где-то в глубине души казалось, что это словно компенсация за все то, что дается в жизни с таким трудом. Я так и не досмотрела фильм, который Дмитрий Николаевич включил на ноутбуке. Я отключилась почти сразу, как опустила голову на его плечо, сквозь пелену сна почувствовав, как его пальцы коснулись моих волос. И потом я лишь на мгновение проснулась, когда поняла, что химик забрал из моих рук пиццу, положил мою голову на подушку и, выключив свет, вышел из комнаты. И даже несмотря на то, что он находился за стенкой, а не рядом со мной, мой сон все равно был таким безмятежным! Но, к сожалению, недолгим, потому что среди ночи меня разбудил истошный звонок моего мобильного телефона…
========== Глава 21. О “вышибалах” и родительской любви. ==========
— В смысле приехали?! — шиплю я в трубку, боясь разбудить спящего в соседней комнате учителя. — Куда приехали?!
— Домой, куда же еще? — точно так же шипит в трубку мне мой брат, видимо, боясь потревожить родителей нашими маленькими секретами. — Лучше бы тебе вообще сейчас быть на другом континенте, потому что как только ты попадешься мне на глаза, я тебя прибью!
— Подожди, Леш, — отмахнулась я, стараясь сосредоточиться, но сонный мозг напрочь отказывался функционировать. — Что ты им сказал?
— Пока только то, что ты осталась у одной из своих подруг. И прямо сейчас раздумываю, стоит ли им говорить, что ты была замешана в школьной драке?
— Лешенька, прости, я забыла предупредить… — я только сейчас вспомнила, что Лидия Владимировна должна была позвонить всем виноватым в инциденте на уроке биологии домой. Похоже, что вместо родителей ей попался
— Я тебя выгораживаю, покрываю! Машку подставляю с липовыми справками! — ярость брата, едва сдерживаемая, из тихого шипения почти переросла в достаточно угрожающий тон, но он, сделав над собой усилие, понизил голос. — Как ты будешь из этой ситуации выкручиваться — понятия не имею! Но и помочь тебе тут ничем не могу!
— В смысле? — не поняла я.
— Маман собирается звонить родителям твоей подружки, благодарить за гостеприимство… Ну ты знаешь, весь ее этот нудный официоз.
— Вот… Блин! — от беспокойства я практически потеряла дар речи. — Так, Леш, ты имя подруги называл?
— Я сказал, что ты у Фаины.
— Так. Поняла. Ладно, будем придерживаться этой версии.
— Макак, — в голос позвал он. — Ты ведь не у подруги. Где ты сейчас?
Я замолчала, закусив губу и не решаясь сказать правду. Просто страшно, что его реакция на нее будет не самой радостной. Но, с другой стороны, мы с братом очень близки, в отличие от всей моей «идеальной» семейки. А ему приходится врать из-за меня, а это уже просто подло. Хотя, когда правда касается не только тебя, то и делиться с ней надо в два раза осторожнее. Молчание затянулось, и Леша не выдерживает, решив спросить в лоб:
— Ты у Лебедева?
Я продолжаю молчать, не зная, что и ответить. Он и так обо всем догадался, и я уверена, что сейчас мое тихое «да» плеснет масла в разгорающийся огонь ненависти между моим братом и моим учителем.
— Макак, мне просто обидно, что ты мне не доверяешь, — на удивление спокойно ответил он. — Да, мне твой препод не нравится, но это твое дело. Мое дело дать ему в рожу, если он тебя обидит…
— Леша, прости, — разволновавшись, я стала кусать губы. — На самом деле все… Все очень сложно.
— Еще как сложно! Ты в курсе, сколько ему лет? — гневно воскликнул брат, но затем резко понизил голос, видимо боясь оказаться услышанным. — Поинтересуйся на досуге! А заодно потом вспомни, сколько лет тебе! И потом, сопоставив эти две цифры, просто спроси себя, зачем ты ему нужна? Что его может заинтересовать в молоденькой девочке, кроме возможности с ней перепихнуться?
Эти слова прозвучали так больно и обидно, словно пощечина. И Лешиной вины в этом нет. Просто где-то глубоко в душе я уже задавалась этим вопросом. Мало того, я и Дмитрия Николаевича об этом спрашивала. И он так и не смог объяснить мне, зачем я ему нужна. И сейчас, когда Леша озвучил все мои опасения, которые я так старательно заталкивала куда-подальше, стало нестерпимо больно. А вдруг я совершаю ужасную ошибку?!
Я даже не знала, что ответить, потому что, честно говоря, растерялась, лишившись поддержки со стороны человека, который меня защищал, сколько я себя знаю.
— Ладно, Макак, — неожиданно его тон смягчился. — Ты там давай, спать иди и постарайся, чтобы ни тебе, ни мне от предков не досталось. И чтобы у них седины не прибавилось тоже… Я сделал все, что мог.
— Спасибо, Леш, — только и могу ответить ему я, а потом, услышав на другом конце короткие гудки, ложусь на матрас и, глядя на яркий свет фонаря за окном, пытаюсь собраться с рассыпавшимися мыслями, которые бросились из моей головы в рассыпную от одной только Лешиной фразы «что его может заинтересовать в молоденькой девочке, кроме возможности с ней перепихнуться?»