Химия любви. Научный взгляд на любовь, секс и влечение
Шрифт:
Мария отправляется с Брайаном на короткую автомобильную прогулку, и поначалу она кажется спокойной и расслабленной. Но на обратном пути, подъезжая к дому Маршаллов, Брайан предлагает:
– Давай проедем чуть дальше?
– Вот наша дорожка! – с тревогой произносит Мария.
– Я вижу, но давай посмотрим на соседние фермы.
– Ты проехал мимо нашей дорожки!
Через полмили Мария говорит:
– Думаю, нам лучше вернуться.
Брайан сворачивает на дорожку соседей.
– Им это не понравится, – беспокоится Мария.
Как только Брайан выезжает обратно на шоссе, она торопит его:
– Думаю, нам пора ехать.
Помимо всего прочего, Марии поставили диагноз „навязчивый невроз“. За неделю до нашего визита,
Мы регулярно навещали Марию. Раз в неделю она работала на фермерском рынке Херши, в магазине и в пекарне. Она мыла полы на кухне и посуду. Брайан спрашивает, чем бы ей хотелось заниматься в будущем, и она отвечает:
– Я никогда не думаю о будущем. Оно меня беспокоит и сводит с ума.
– Твое будущее?
– Да. Мое будущее.
– Что именно тебя беспокоит?
– То, что они уходят. Когда она [Джинни] куда-то уходит, меня это беспокоит. Неизвестно, что может произойти.
Франсез Чампейн знает, почему у Марии проявляется такой тип крайней тревожности, поскольку очень много времени посвятила изучению тревожности у крыс. Крысы сами по себе довольно тревожные создания, но некоторые особи беспокойнее остальных. Чампейн начала исследовать тревожность у крыс, потому что ей была нужна работа. Студентка магистратуры в университете Макгилла, Чампейн изучала психологию и работала над проектом о существовании взаимосвязи между осложнениями при беременности, стрессом матери и последующим диагнозом шизофрении у детей. Потом у исследователей кончились деньги, и Чампейн подключилась к знаменитой нейробиологической программе университета, получая зарплату за ведение протокола наблюдений о колонии грызунов.
„Они изучали долговременные последствия влияния материнской заботы на развитие потомства, – вспоминает Чампейн. – Я наблюдала за тем, как крысы общаются со своими детенышами“. Вскоре она заметила, что у разных крыс своя манера заботиться о потомстве. Ей стало любопытно, почему одна крыса ведет себя со своими детьми так, а другая – иначе, хотя принадлежит к тому же биологическому виду. Поскольку Чампейн отвечала за архив записей, она могла сравнить поведение крыс разных поколений в одних и тех же генетических линиях. Изучив линии матерей, она с удивлением обнаружила, что особенности поведения матерей проявлялись у дочерей, а когда дочери приносили потомство, те же признаки проявлялись в поведении их потомков женского пола. „Оно сохраняется во времени. Меня это поражает до сих пор: если у какой-то особи есть вариация в поведении, она передает ее своему потомству“. Как этот факт объяснит большинство из нас? Мы скажем: дочери учились вести себя определенным образом, наблюдая за своей матерью, а когда выросли, стали вести себя так же со своими детьми. В этом духе мы рассуждаем об особенностях семейного воспитания у человека. Но реальность куда интереснее.
Чампейн, завершая аспирантскую практику в университете Макгилла, работала в лаборатории Майкла Мини и входила в группу под руководством Дарлин Фрэнсис (которая позже работала с Ларри). Группа занималась исследованием мозга тех матерей-крыс, которые активно вылизывают и чистят своих крысят. Оказалось, что крысы, чье миндалевидное тело несет большое количество окситоциновых рецепторов, делают это гораздо чаще, чем матери с малым количеством окситоциновых рецепторов. У детенышей, выращенных заботливыми матерями, во взрослом возрасте тоже было больше окситоциновых рецепторов в миндалевидном теле, чем у тех, которые были воспитаны матерями с низким количеством рецепторов. Возник вопрос: что вызывает эти различия?
Чампейн, дружелюбная темноволосая канадка, работает
В зависимости от того, какие условия среды воздействуют в данный момент на организм, его гены могут „включаться“ и „выключаться“. „Выключение“ происходит при помощи особой химической группы, которая присоединяется к участку молекулы ДНК (гену). Она, как телохранитель, не подпускающий папарацци к знаменитости, не дает считывать с гена информацию. Это метильная группа (СН4—). Из-за нее производство белка, закодированного в гене, останавливается: ген здесь, но он „выключен“. Такие изменения называют эпигенетическими. Иными словами, наши родители влияют на нас не только через генетическую информацию, получаемую от них по наследству, но и через эпигенетические изменения, которые зависят от того, как родители с нами обращаются.
Когда Чампейн забрала новорожденных крысят у матерей с низким уровнем заботливости и отдала заботливым матерям, крысята выросли заботливыми матерями. Если бы они остались со своей родной матерью, которая мало их вылизывала, они сами стали бы матерями с низким уровнем заботливости. Различие в уровне заботливости объясняется не только различиями в генах. Гены реагируют на окружающую среду. Закрепление эпигенетических особенностей у грызунов происходит в первую неделю жизни. По завершении этой недели поведение будущих самок по отношению к собственным детям предопределено: крысята матерей с низким уровнем заботливости будут тоже мало заботиться о своих детенышах, и так далее, и так далее.
„Что касается нейронных цепей, управляющих материнским поведением, для крыс это постнатальный [21] опыт, а не врожденное поведение, – говорит Чампейн, объясняя, почему одни крысы становятся хорошими матерями, а другие – нет. – Если говорить в терминах организационной гипотезы, в постнатальный период материнская система приобретает такую организацию, чтобы оптимальным образом реагировать на эстроген, когда его уровень в крови повысится, а во взрослом состоянии у крысы происходит активация этой системы. Гены метилируются, и в зависимости от этого у взрослых крыс будет много или мало рецепторов эстрогена“.
21
Приобретенный после рождения.
Самки с низким уровнем заботливости плохо ухаживают за крысятами: им это не нравится. У таких самок Чампейн обнаружила пониженное количество рецепторов эстрогена в МПО. Окситоциновые рецепторы зависят от активности рецепторов эстрогена, поэтому у матерей с низким уровнем заботливости рецепторов окситоцина тоже меньше. Из-за малого количества рецепторов окситоцина у крысы ослаблено желание подходить к крысятам, так как в ее мозге высвобождается меньше дофамина – она получает слабое поощрение за материнство. „Отчетливее всего зависимость между нейробиологическими особенностями и материнской заботой у крыс прослеживается по количеству дофамина, выделяемого прилежащим ядром, – говорит Чампейн. – Это очень тесно связано с вылизыванием. Уровень дофамина поднимается до того, как крысы начинают вылизывать детенышей, то есть увеличение количества дофамина является следствием не самого вылизывания, а стремления к нему. Крысы видят стимул – крысят, который запускает систему поощрения“.