Хинд

Мубаракши Лала

Голос её повышался – Х1инд нервно оглянулась – из гостинной была видна приоткрытая дверь ванной. Наверняка там всё слышно.

– Из вас же губку сделают – знаешь, что я под этим имею в виду? Когда с водой перебои, а перелить надо – берёшь губку, суёшь в одну ёмкость и так переносишь в другую, выжимаешь – войля, готово! Потери минимальны.. А в вас так переносят деньги – от одних владельцев капитала до других, причём вам обламываются и сейчас гроши, а в перспективе вообще ничего не обломится.. Вы козлы отпущения, эти, самые – щелчок пальцами – лузеры, только

лузеры знают, что они всё, приплыли, а вы – нет. Как вы убережёте ребёнка от будущего? Что вы ему дадите? – Тётя судорожно взмахивала руками. – Что у вас вообще есть.. Подержанный джип? Вас же в щепку сотрут.

– И что делать? – спросила Х1инд, внутренее сжимаясь от чужой правоты.

– Я не знаю! Жить честно невозможно, жить нечестно опасно. Я могу только посоветовать – бегите! Бегите пока не поздно. Не знаю, куда. Подозреваю, что в Лондон – уже поздно. Бегите на Фунафути и может Аллах1 смилостивится над вами и вы переседите.. Ой, что будет. Матка Боска!

– Ничего не будет, - Шахин вышел из ванной, - если и на Колыму сошлют – пофиг, мы и там дом построим, и в тюрьме люди живут, и на Колыме, а в Лондон не поедем: пока я там жил, чтоб гражданство получить, три раза вшей схватил, один раз в Вип клубе, чё делать нам в этом долбанном Лондоне – вшиветь чё ли, правда, Х1инд? – он толкнул её.

– И вообще, мы в Антарктиду хотели, - она вспомнила тот старый-старый-старый их разговор и улыбнулась. – Мы там будем мечеть строить.

Тётя сочувственно покачала головой:

– Я пойду схожу в магазин, куплю гречки. Мне плохо, что паспорт даже такой культурной страны, как Великобритания, можно получить за деньги.. И эти.. Фантазёры! Два безмозглых человека!

– Минус на минус даёт плюс, – Х1инд теперь уже улыбалась.

Когда тётя ушла, Шахин сел прямо на паркет и предложил:

– Давай того, мечтать.

– О чём? – она присела рядом.

– Давай, значит так.. Рисуется сценарий конца света. По всей планете хаос. Люди убивают друг друга за таблетку аспирина. А мы значит, от всех далеко, Заполярье, Колыма, у нас есть собственный дико чумовой чум, в чуме там значит, это.. очаг. Туша этого.. оленя там или лося, я такой сижу и режу мясо прямо перед губами ножом на куски, ну, знаешь, во всех книжках, где о севере..

– Знаю. – Х1инд кивнула.

– И короче, когда совсем от мороза кранты, мы роем эту.. Не фигвам, не вигвам, а эту.. Ну, изо льда..

– Иглу.

– И короче, там вообще, жара, снаружи кругом значит мороз -50, а нам энивейно и Армир или Армира иманисто айяты Къуръана читает вслух. И у нас ещё дети и всё лабаббас, а человечество, может, уже друг друга перестреляло, а мы не знаем. – И он засмеялся довольный открывшейся перед ним перспективой.

– Армир или Армира, ты слышишь, ты будешь иманисто читать айяты? – спросила Х1инд у своего живота. – А как же твои друзья?

– Они с нами будут. Мы сделаем ещё туда-сюда иглу, на всех хватит, в гости ходить будем, вечеринки, короче, всё будет лабаббас. С собой главное планшеты, ноутбуки, солнечные батарейки, и всё – будем читать книги

в формате ФБ2..

– И есть одну оленину.

– Клюкву. Там клюква, багульник на сопках, - Шахин замолк, видимо, вспоминая, - какой-то стих в голове про багульник на сопках.. Вспомнить не встаёт.

– Не страшно. Но я не смогу стоить чум, собирать клюкву, резать мясо – я просто не смогу, буду тупо сидеть, как обуза.

– Я смогу. – Он по привычке сплюнул и тут же спохватившись, начал вытирать плевок с паркета ладонью. – Я буду строить чум, охотиться, готовить, а ты подавать мне пассатижи или там петь серенады.

– Зачем?

– Зачем – серенады? Для вдохновения меня на подвиги, ахахаа.

– Не, почему именно пассатижи?

Он не успел ответить: Лия Сулимовна вернулась, и, отряхивая снятые сапоги от грязного снега, принялась за своё:

– Глаза бы мои на вас не смотрели. Это же больно – больно и грустно сознавать, что всё – ничего не будет. Вы погибните. Опомнитесь! Оба!

– Я не понимаю, - сказала Х1инд, глядя на Шахина беспомощно.

– А я понимаю. Шила говорил об этом. Пошли из этого дома, до свидания, - бросил он, помогая Х1инд надеть куртку.

– Скатертью дорога! – отчеканила обиженная тётя сквозь зубы. Х1инд посмотрела на неё извиняющимся взглядом.

– Нет смысла пытаться остановить скорый поезд или реактивный самолёт, - сказал он ей, когда они уже спускались по лестнице. – Во-первых, ты погибнешь быстрее, чем до тебя дойдёт очередь, во-вторых, ты не знаешь, что везёт этот поезд – отходы производства или бриллианты для раздачи населению, а в-третьих – давно ничего уже не остановить. Как-то всегда будет. Аллах1у а1лям.

И она спускалась, спускалась по лестнице, пока воспоминание не прорезалось другим..

Почти год назад..

Она сидела в СВ слегка ошарашенная – до этого ей доводилось ездить только в купейных вагонах и то раза два-три. Обычно на небольшие расстояния Некиевы путешествовали в общем: российское прошлое было не в счёт – при жизни отца в самолётах существовал бизнес-класс, а возможность передвижения поездами замалчивалось.

Теперь же Заур, обалдевший от заработков из неизвестного сестре источника, решил шикануть – выкупил двухместный номер. Или не номер? Как называются эти помещения с диванчиками, отдельным туалетом, душем?

ХIинд оглядывалась вокруг с ощущением дочки бюргера в великосветском салоне – настолько враждебной воспринималась ею обстановка, казалось, говорившая каждым атомом, её составляющим:

– Ты не нашего круга. Что ты здесь делаешь?

– Я случайно. – Виновато сказала она вслух, и, спохватившись, что говорить сама с собой есть первый признак не туда едящей крыши, отвернулась от обстановки к окну.

По перрону бродили люди; но что говорили, кого встречали-провожали разглядеть было трудно – они толпились под окнами плацкартнов и купе, собственно и составлявших поезд. Из фраз, которыми она минут 10 назад обменялась с проводницей, выходило, что СВ вагон цеплялся только ради передвижения особых шишек.