Хирурги человеческих душ
Шрифт:
Бойцов встретил Подлужного возле здания заводоуправления. Николай имел весьма довольный вид. И не без оснований.
– В кадрах нас ждут, – известил он друга. – Ещё я пообщался с одним знакомцем, а уж он свёл меня с непосредственным начальником Сукиасяна. Короче, тот сразу позвонит мне, как только узнает точный срок возвращения Арми.
– Отлично, – оценил известие следователь, получая разовый пропуск. – Ну, что, двинули?
– И ещё, – уже на ходу вполголоса излагал новости оперативник. – У Арми есть «Жигули» седьмой модели и гараж возле дома.
– Любопытно-любопытно, –
В этом месте диалога наступила пауза, поскольку сотрудники правоохранительных органов предъявляли пропуска и служебные
удостоверения ведомственной охране, проходя через турникет.
– Лёх, а давай устроим шмон в хате и гараже Арми, – охваченный зудом нетерпения, предложил Николай, едва они прошли через проходные. – Этого халдея надо брать, имея козыри на руках. А?
– Да ты что! – охладил его пыл Подлужный. – А в суде он заявит, что все улики мы подбросили. Не-ет, в таком деле вещдоки надо изымать при нём. К тому же, Коля, утром я прочитал свежий обзор УВД и облпрокуратуры…
И Алексей поведал приятелю про кострище близ Юго-Камска. Выслушав доводы, Бойцов согласился, что если подтвердится версия об обнаружении трупа Бухвостова, то, располагая гипсовым слепком дефекта, они будут знать не только, что именно искать, но и иметь те самые козыри на руках.
В отделе кадров Подлужному и Бойцову хватило пятнадцати минут, чтобы ознакомиться с личным делом Сукиасяна. Акция оказалась небесполезной, ибо детективы обзавелись фотографией Арми-Арменака. Кроме того, изучая приказы по личному составу, касавшиеся заинтересовавшего их лица, Бойцов обратил внимание на небезынтересный нюанс. Арми-Арменак в день убийства Марины Алькевич в экстренном порядке оформил отгулы на пять дней, мотивируя это смертью родственника в Армении.
– Тем самым этот подонок страховался, – шептал сыщик следователю. – Знает, падла, что большинство неочевидных убийств раскрываются в первые три – пять дней.
– Не исключено, – листая документы, лишь отчасти признавал его возможную правоту Подлужный. – Но маловероятно. Ты посмотри, как регулярно он брал отгулы и прежде. Причём, отлучался исключительно на свою историческую родину. К тому же, создаётся впечатление, делал это по надуманным предлогам. Впрочем… Быть может, я и не прав. Это же Армения. Но всё же… Вот, смотри. Свадьба двоюродного брата. Вот, болезнь родного дяди. И тэ дэ, и тэ пэ… Тебе это ничего не напоминает?
– Да нет, – строго соблюдая правила русской логики, отвечал Николай. – Хотя… Постой! Этот же… Как его… Он ещё автомобили угонял и перепродавал!
– Юрий Деточкин 58, – посмеиваясь, подтвердил правильность его догадки Алексей. – Действительно, выглядит странно.
В тот миг следователь с оперативником и представить не могли, насколько близки они были от разгадки изнаночной стороны жизни Сукиасяна. Причём, отнюдь не связанной с убийством Марины Алькевич. Да вот только сделать им это оказалось «не по зубам». В силу действия целого ряда объективных причин. Потому
Переворошив личное дело Сукиасяна, Подлужный с Бойцовым поднялись на третий этаж заводоуправления, где находился кабинет главного конструктора Алькевича. Там Алексей и договорился с Борисом Семёновичем о незамедлительном проведении опознания сомнительной личности по фотографии. Благо, «Волга» Алькевича была «под рукой».
7
В прокуратуре Алексей в присутствии Николая, Юлия Камушкиной и Саши Зиминой в установленном законом порядке предъявил Алькевичу для опознания подготовленную таблицу с пятью фотоснимками:
– Известен ли вам кто-либо из этих мужчин?
– Известен. – После некоторого раздумья, указал тот на изображение Сукиасяна. – Этот. Под номером два.
– Кто это? Откуда вы его знаете? – хищно раздул ноздри следователь, принимая стойку лайки перед белкой, загнанной на кедр.
– Это… Фамилии его не помню. Имени – тоже, – от натуги даже побагровев, признался опознающий. – Трудимся на «телефонке». Он из отдела сбыта. А как зовут его, извините, не скажу. Его кличут как-то… необычно. Запамятовал. Извините.
– По каким признакам вы его опознали?
– Ну… По лицу. По чертам лица. По глазам. По носу. Да! Ещё… Он восточный человек. Точнее, южанин.
– Понятая Камушкина, – подняв брови, обратился Подлужный к Юлии.
– За номером два обозначена фотография с изображением Сукиасяна Арменака Саркисовича, – перевернув фототаблицу, прочитала надпись девушка.
Завершив опознание, Подлужный, отпустив практиканток, приступил к допросу Алькевича.
– …Опознанного мной по фотографии молодого человека я знаю в качестве работника службы сбыта телефонного завода, – повторился при допросе Борис Семёнович. – По работе я с ним тесно не контактирую, поэтому его имени и фамилии не помню. На опознании я узнал, что это Арменак Сукиасян.
– Вы имели с ним личные контакты? – приступил Подлужный к уточняющим вопросам.
– Не имел. Даже не здоровался. Вслух. Проходя мимо, просто кивали друг другу.
– Марина Германовна с ним была знакома?
– Однозначно не скажу, но, скорее всего, нет.
– А не встречалась ли она с ним случайно где-то?
– Кто ж его знает…, – начал было Алькевич, и внезапно осёкся. – Погодите, погодите! – вдруг вскрикнул он и даже схватил Алексея за руку, хотя тот сбегать не намеревался. – Однажды они точно встречались!
– Где же и когда? – оживился и следователь, освобождаясь от захвата, так как свидетель ему мешал писать.
– Да на новогоднем балу, который проводился во дворце культуры «телефонки». Он состоялся… Он состоялся вечером 30 декабря прошлого года. Там были накрыты столики, танцы. Всего было человек сто пятьдесят. Наших, заводских. И этот молодой человек пригласил Мариночку на танец. Да! И ещё. Он заказал в её честь оркестру песню. Там была организована небольшая эстрада.
– А что Марина Германовна?