Хирургия мести

Крамер Марина

Однако она ухитрялась найти какие-то клиники с полулегальными препаратами, и однажды ее лицо здорово перекосилось после инъекций, и мне пришлось устранять дефекты.

С тех пор страсть Оксаны к разным «уколам красоты» немного поутихла, и вот опять она звонит мне с тем же вопросом.

– Что-то случилось?

– Нет, я хотела с тобой посоветоваться. Ну, или с кем-то из твоих врачей, раз уж ты принципиально не хочешь видеть меня своей клиенткой.

– Хорошо, приезжай, посмотрим, – сдалась я, понимая, что все равно мне придется это сказать и сделать, просто после

длинных Оксанкиных тирад о том, что я не хочу понять, как ей сложно одной, и как ей необходимы какие-то изменения, чтобы снова выйти замуж. Так что я благоразумно избавила себя от хорошо знакомых аргументов.

– Тогда я через часик выскочу, – щебетнула довольная Оксана и отключилась.

«Через часик» в ее понимании было понятием весьма растяжимым – склонность к опозданиям в моей подруге не удалось истребить ни школе, ни университету, ни работе, которой сейчас у нее снова не было.

Три месяца назад, не выдержав упреков матери, с которой она теперь вынуждена была жить, Оксана устроилась в какую-то фирму, оказывавшую посреднические услуги в сфере недвижимости.

Но все, как обычно, пошло не по плану. Вернее, не по Оксанкиному плану.

Мгновенно оценив ситуацию, моя подруга ухитрилась завести романы сразу с двумя начальниками – рангом повыше и рангом пониже, понадеявшись, что кто-то из них поможет ей остаться в фирме, но нет.

Ее мгновенно «слили» после окончания испытательного срока, здраво рассудив, что ее должность фирме просто не нужна, а работу до Оксаны делали две девочки, не получая за это ничего дополнительно.

Так зачем, как говорится, платить больше?

И Оксанка снова осталась не у дел.

Романы, кстати, тоже мгновенно закончились – никто из избранников не собирался брать на себя ответственность за Оксанку, требовавшую к себе повышенного внимания и пытавшуюся влезть везде, где ее не ждали.

Сейчас она снова находилась в поисках работы и, разумеется, очередного кандидата в мужья. И то, и другое оказалось не так уж и просто.

Оставив машину на парковке для врачей, я сразу направилась в административный корпус, где располагался и мой кабинет, и ординаторская.

Это было мое царство, моя жизнь, мое все.

Я вложила в это место столько сил, времени и труда, что даже теперь удивлялась, как вообще смогла осилить подобное мероприятие. Но я всю жизнь стремилась именно к этому – к собственной клинике пластической хирургии, где будут проводиться самые современные операции, самые сложные, требующие от врачей отточенных навыков и виртуозного владения своей профессией.

И вот я добилась этого – попасть в мою клинику непросто, мы не оперируем без разбора, мы проводим бесплатные операции детям, именно к нам отправляют из городских больниц после тяжелых лицевых травм, именно мои хирурги восстанавливают людям лица в особенно тяжелых ситуациях.

Да, безусловно, мы проводим и косметические операции, но это никогда не являлось для клиники приоритетным направлением, и я позволяю врачам самим решать, браться ли за переделку и без того нормального носа очередной скучающей дамочки или отказать ей.

Именно

для этого в штате у меня хороший психолог, а для окончательного решения всегда приезжает на консультацию психиатр. Кстати, о психологе…

После гибели Евгения Михайловича, работавшего в клинике со дня ее основания, я с большим трудом нашла ему замену. Как-то сложилось, что врачебный коллектив в клинике мужской, и это вовсе никак не связано с моими комплексами – мол, незамужняя начальница предпочитает не видеть вокруг себя более удачливых товарок. Просто с мужчинами мне легче работать. И, как назло, на собеседование на должность психолога шли сплошь молодые девушки, едва окончившие институты, большей частью даже не профильные.

Это меня страшно возмущало – я искренне считаю, что клинический психолог должен иметь медицинское образование, а не диплом психологического факультета заборостроительного института.

Это сильно усложняло мне выбор, но я упрямо стояла на своем, и, в конце концов, пришел тот, кто, по моим представлениям, абсолютно соответствовал требованиям.

Молодой мужчина лет тридцати в белой рубашке и серых брюках перешагнул порог моего кабинета как раз за две недели до моей свадьбы.

– Иван Владимирович Иващенко, клинический психолог, – представился он, слегка склонив голову к левому плечу.

– Присаживайтесь, – пригласила я, жестом указав ему кресло.

– Окончил местный медицинский, – продолжал кандидат, опустившись в кресло и положив перед собой на стол довольно потрепанный портфель, каких, как мне казалось, уже давно никто не носит. – Потом факультет клинической психологии в Москве. Практиковал несколько лет там, потом вернулся.

– И что же побудило вас бросить карьеру в столице?

– Жизненные обстоятельства, – коротко ответил психолог, а от меня не укрылся жест, которым он коснулся лежавшего перед ним портфеля.

В новом соискателе меня привлекло что-то в манере держаться, говорить и смотреть, да и общее впечатление, как, собственно, и наличие специального образования, тоже говорили в его пользу, и я предложила Иващенко стандартный испытательный срок.

Он согласился, и Алла, мой референт, повела его по традиции на экскурсию, а когда вернулась, сообщила, что в общении кандидат прост, обаятелен и понравился сотрудникам.

Это было важно – психологическая обстановка в коллективе, ежедневно выполняющем сложные манипуляции, от которых зависит человеческая жизнь, должна быть благоприятной.

Словом, Иващенко остался, и сегодня я собиралась расспросить о впечатлениях о его работе всех своих врачей.

Как по волшебству, первым, кого я увидела, толкнув дверь ординаторской, оказался именно психолог.

– Доброе утро, Иван Владимирович.

– Доброе утро, Аделина Эдуардовна, – чуть удивленно отозвался он. – А я думал, вы еще в отпуске.

– Видимо, уже нет. Ну, как вы тут, привыкаете?

– Вам кофе налить? – вместо ответа спросил Иващенко.

– Нет, спасибо, я не очень люблю кофе из кофемашины. Так вы не ответили, – напомнила я, усаживаясь за стол, где раньше всегда сидел Матвей.