Хирургия Плоти

Ли Эдвард

Какого хуя, чё за дела? — гадал Струп.

Мужчины в костюмах сунули пистолеты в карманы пиджаков и теперь ползали на коленях под проливным дождём, собирая вылетевшие из портфеля листки. Между тем, к другому концу переулка, задом подъехал тёмный фургон. Ещё двое, таких же безликих мужчин, выпрыгнули из него, подняли мёртвую женщину, открыли заднюю дверь и бросили её внутрь фургона. Первые двое мужчин собрали выпавшие из портфеля листки, потом тоже попрыгали в фургон через заднюю дверь и автомобиль, взвизгнув резиной колёс, скрылся во тьме.

Ё-моё,

всё, кино закончилось? — подумал Струп.

Ясное дело, мужчины собрали не всё, один листок так и остался лежать у Струпа на коленях. Эти парни в костюмах были так заняты, торопясь подобрать выпавшее содержимое портфеля, что даже не заметили его, забившегося в тёмной щели между мусорными баками.

Затем наступила тишина, если не считать дождя.

Они исчезли быстрее, чем Струп успел поковыряться в носу.

— Это что ещё за хуйня? — буркнул он, сцапав намокший лист с колен и разглядывая его.

На листе было отпечатано:

«Получено по защищённой правительственной линии Министерства Обороны США.

Экземпляр: единственный.

Страница: 1 из 1.

Распечатано: 25 мая 1978 года в 7 часов 13 минут.

Статус: совершенно секретно.

От кого: Агенство Национальной Безопасности, руководитель внутренних операций, Форт-Мид, Мэриленд. Пятый Сектор, Отдел Вирусных Исследований, Форт-Детрик, Мэриленд.

Кому: Оперативной Группе по Внутренним Спец. Операциям, Пентагон.

Сообщение: вирусный возбудитель, подавляющий иммунную систему, в точности, антитела к вирусу цитомегалии иммуноглобулина джи, полностью усовершенствован в лаборатории Армейского центра вирусных исследований, Форт-Детрик.

Кодовое название препарата: ВИЧ.

Статус готовности: вирусная основа готова к распылению в городских районах с низким социальным уровнем и в зонах высокой концентрации лиц гомосексуальной ориентации, а также лиц, принимающих наркотические препараты внутривенно.

Просим подтверждение.

Конец сообщения.

По прочтении уничтожить».

Струп, щурясь, ещё долго смотрел на листок, потом высморкался в него, скомкал и отбросил в сторону. Выкашляв из лёгких несколько сгустков мокроты, он смачно харкнул ими в стенку мусорного контейнера, ещё раз обоссался себе в штаны и заснул.

Не, ну, правда, чё это, блядь, за ёбаные каракули?

Он всё равно не умел читать.

перевод: Пожелал остаться неизвестным

Размытая комната

Примечание автора: скромное предисловие кажется здесь уместным; более поздняя версия этой истории была опубликована более десяти лет назад как «Реанимация» в антологии-бестселлере Эла Саррантонио «999». Эл попросил меня изменить мой оригинальный финал (оригинальное название было изменено мной некоторое время назад), потому что он чувствовал, что он слишком предсказуем и был довольно клишированным. Эти нарекания, по общему признанию, слишком верны, и

я буду вечно благодарен Элу за его редакционное руководство и одобрение этой части. Но главная причина, по которой я включаю «Размытую Комнату» в этот сборник — это интерес моих давних поклонников, поскольку этот рассказ на самом деле является одним из самых первых фантастических произведений (третьим или четвертым, возможно), которые я написал всерьез. Конечно, он был отполирован несколько раз, но сначала он был написан в 1980 году, а затем отправлен моему учителю английского языка Глену Шокли в «P.G. Community College». Поощрение мистера Шокли в отношении этого рассказа было важным компонентом моего решения стать писателем.)

Оно за ним гналось, и было оно большое. Но что это было? Он ощущал, как настигает его огромность, преследует по неосвещенным лабиринтам, за углы задушенной плоти, по переулкам крови и сукровицы…

Пресвятая Матерь Божия!

Когда Паон проснулся окончательно, казалось, у него стерли разум. Его крушила тупая боль и скованность… Или это паралич? В голове неясные образы, голоса, мазки света и цвета. Фрэнсис Паон по кличке «Фрэнки» вздрогнул от ужаса перед неведомым, что гналось за ним по канавам и бороздам его собственного подсознания.

Да, он уже проснулся, но погоня вела к…

Налетающим силуэтам. Встряске. Крови, брызнувшей на грязно-белые стены.

И будто медленно наводился на резкость кадр, Паон наконец понял, что за ним гналось. Не киллеры. Не копы или федералы из Бюро.

Гналось за ним — воспоминание.

Но о чем?

Мысли понеслись галопом. Где я? Какого черта со мной стряслось? Последний вопрос по крайней мере прояснялся. Что-то ведь стряслось. Что-то катастрофическое.

Комната расплывалась. Паон прищурился, скрипя зубами: без очков он не видел дальше трех футов.

Но разглядел достаточно, чтобы понять. Кожаные ремни с мягкой обивкой опоясывали его грудь, бедра и лодыжки, фиксируя на кровати, которая казалась тверже кафеля. Не пошевелиться. Справа стояли несколько металлических шестов, а на них — размытые пузыри. Длинная полоска спускается оттуда… к руке. Он догадался — капельницы. Полоска кончается внутри правого локтя. А вокруг запахи, которые ни с чем не спутать: антисептика, мази, изопропиловый спирт.

Я в ебаном госпитале, признал он.

Кто-то, значит, его зацепил. Но… он просто не мог вспомнить. Воспоминания плясали фрагментами, преследуя его дух немилосердно. Стрельба. Кровь. Вспышки.

А близорукость оказывала еще меньше милосердия. Возле кровати он видел только расплывчатый белый периметр, тени и лишенный объема фон. Слышалось какое-то жужжание, вроде как далекий кондиционер, и медленные, раздражающие попискивания: монитор капельницы. А наверху что-то раскачивалось. Подвесной цветок в горшке? Нет, больше похоже на складные рычаги, как бывает во врачебных кабинетах, вроде рентгеновской пушки. И расплывчатый ряд силуэтов вдоль стен — только ящики это могут быть, ящики с лекарствами.