Хищник цвета ночи
Шрифт:
– Давай, детка. Медленно, чувственно. А я посмотрю. Даже музончик тебе врублю. Потряси попкой.
Морозов сел на кровать, продолжая сжимать в руке пистолет. Другой рукой достал из кармана телефон и, не глядя, включил мелодию. Что-то громкое, стихийное, металлическое и бренчащее, когда солист не поёт, а тупо орёт в микрофон.
– Другого нет, - бросая мобильник рядом с собой, произнёс мужчина. - Но сойдет и так. Ты уж постарайся, Вика. Мне должно понравиться. Или будет больно, - голос угрожающе снизился.
– Выстрелишь? - равнодушно
Молния всё-таки расстегнулась, и я повела плечами, давая пуховику сползти с плеч и пытаясь хоть немного вильнуть бедром.
«Господи, какая мерзость!»
Унизительно, страшно и безумно.
«Может, мне всё это снится? Жуткий кошмар, после которого я проснусь?»
– Могу выстрелить, - не стал отрицать мужчина. - Могу и пальчики сломать. Один за одним. Как тебе такая идея? А могу быть и очень щедрым. Хочешь шубу? Колье с брюлликами? Что еще такие шлюхи берут? Мерс? Алый кабриолет? Что дарил тебе Н’Ери?
– Ничего.
Пальцы не слушались. Всё никак не получалось расстегнуть ремень и танцевать перед этим уродом я не могла.
Руки безвольно опустились вниз, признавая поражение.
– Не надо. Не могу… не надо, - прошептала я, уже не в силах сдерживаться.
– Не зли меня, Вика. Я сказал, раздевайся!
Я опустила голову и покачала головой.
– Не могу.
– Сука! - рыкнул он и выстрелил.
Я покачала головой.
– Я теперь главный! Я! Круто? - радостно сообщил он мне и почесал дулом пистолета небритую щеку. - Я главный. И К’Аури следующие на очереди, а там до твоего блохастого доберусь. Я власть и сила. Я!! Ну что, Измайлова, не передумала? Подстилка для хищника или шлюха криминального авторитета? Я могу быть очень ласковым и добрым. Отсосёшь и жизнь твоя наладится, оставлю в живых.
– Что ты сделал с отцом? - спросила я, стараясь побыстрее сменить тему.
– Ничего. Просто показал кто из нас круче, у кого яйца крепче. Сдал папочка, утратил власть, когда прогнулся под хищниками. А это многим не понравился. Равновесие, дружба - полная хрень. Город снова будет нашим, а этих двуликих на кол. Утопим улицы в их крови… Но ты мне зубы не заговаривай, Викуля. Раздевайся.
Статуэтку я поставила на столик. Осторожно, боясь, что она от любого моего движения может упасть и разбиться. Затем медленно потянулась к молнии на куртке, расстёгивая замок.
– Давай, детка. Медленно, чувственно. А я посмотрю. Даже музончик тебе врублю. Потряси попкой.
Морозов сел на кровать, продолжая сжимать в руке пистолет. Другой рукой достал из кармана телефон и, не глядя, включил мелодию. Что-то громкое, стихийное, металлическое и бренчащее, когда солист не поёт, а тупо орёт в микрофон.
– Другого нет, - бросая мобильник рядом с собой, произнёс мужчина. - Но сойдет и так. Ты уж постарайся, Вика. Мне должно понравиться. Или будет больно, - голос угрожающе снизился.
– Выстрелишь? - равнодушно спросила у него.
Молния всё-таки расстегнулась, и я повела
«Господи, какая мерзость!»
Унизительно, страшно и безумно.
«Может, мне всё это снится? Жуткий кошмар, после которого я проснусь?»
– Могу выстрелить, - не стал отрицать мужчина. - Могу и пальчики сломать. Один за одним. Как тебе такая идея? А могу быть и очень щедрым. Хочешь шубу? Колье с брюлликами? Что еще такие шлюхи берут? Мерс? Алый кабриолет? Что дарил тебе Н’Ери?
– Ничего.
Пальцы не слушались. Всё никак не получалось расстегнуть ремень и танцевать перед этим уродом я не могла.
Руки безвольно опустились вниз, признавая поражение.
– Не надо. Не могу… не надо, - прошептала я, уже не в силах сдерживаться.
– Не зли меня, Вика. Я сказал, раздевайся!
Я опустила голову и покачала головой.
– Не могу.
– Сука! - рыкнул он и выстрелил.
Пуля попала прямо в ковёр под моими ногами. Оглушая, заставив подскочить на месте и с жалобным криком прижать руки к ушам. Слёзы сдерживать не получалось. Смысла просто не было: я одна, неизвестно где и играть в сильную женщину бесполезно.
Неуверенная, слабая, беспомощная. И противопоставить вооруженному отморозку мне было нечего.
– Ты будешь делать, как я сказал, поняла, тварь?
Мужская ладонь, не давая опомниться и прийти в себя, больно схватила за волосы, задирая голову и обнажая беззащитную шею, по которой он с нажимом провел дулом пистолета, прижал его к подбородку, надавливая и впечатывая в кожу.
– Нет, я не буду тебя убивать. Будешь жить, сучка. Долго будешь жить. Выделю тебе отдельную комнатку и цепочку на шею. Будешь как собака сидеть на цепи и ждать своего хозяина. Голая. Как тебе такая перспектива?
Я зажмурилась еще сильнее, не в силах даже дёрнуться, так сильно он схватил меня за волосы.
– Что молчишь, сука? - он дёрнул рукой, с корнем вырывая короткие пряди.
– Ненавижу, - всхлипнула едва слышно и поплатилась за это.
Лицо вспыхнуло от боли, в голове зазвенело, а перед глазами будто пелена появилась. Рыкнув, Морозов ударил наотмашь. С тихим вскриком упала на пол, чтобы вновь задохнуться от боли, когда тупой нос ботинка со всей силы ударил в живот. Потом еще раз и еще.
– Я научу тебя уважать. Научу! - кричал он в перерывах между ударами.
Я пыталась укрыться, свернуться калачиком, но ублюдок всё равно находил уязвимые места.
Боль была такой силы, что в какой-то момент сознание просто отключилось. Но ненадолго.
Всё было так, как обещал Морозов: кровать, тяжелое тело на мне, не дающие пошевелиться руки, лихорадочно сдирающие одежду, и зловонное дыхание.
– Нет, нет… нет.
Еще не придя до конца в себя, я отчаянно пыталась оттолкнуть его, отпихнуть, вывернуться. Кусалась, царапалась и пиналась. За что получила еще один удар по лицу.