Хищник цвета ночи
Шрифт:
Оставаться в больнице было невозможно. Ворота осаждали журналисты, врачи и другие пациенты пытались завести со мной разговоры. Попытка спрятаться в палате не помогала. Я готова была выть от клаустрофобии и бессилия.
Домой тоже было возвращаться бесполезно. Дашка по телефону ежедневно рассказывала о журналистах, которые не давали им прохода. Зато выручка увеличилась в два-три раза.
Город постепенно приходил в себя, зализывал раны. Погибших похоронили, дома начали восстанавливать.
– Резервация? -
– Не уверена, что это хорошая идея.
– Там нет журналистов.
– Зато есть хищники.
– Которые воспринимают вас как героиню, - не сдавался мужчина.
– А не я ли раскрыла ваши тайны?
– Вы спасали своего жениха.
– Которого у вас считают изгоем и ублюдком. И не будем забывать про Берта. Он точно жаждет моей крови.
Особенно в свете того, что завещание так и не было обнаружено.
– Есть еще наш дом. Он находится не в резервации, а рядом. Там тихо и спокойно, большая территория под охраной, свежий сосновый воздух. Вам будет полезно. Готовы ли вы вынести наше общество, Виктория?
– Я могу подумать?
– Конечно, принуждать вас никто не будет.
Я знала, но проблема была в том, что сейчас мне по сути негде было укрыться. Мое лицо мелькало по всем каналам, чаще рекламных роликов. Даже сбеги я заграницу, это бы не помогло. Меня бы нашли и там. И еще неизвестно, где хуже. Вот она обратная сторона славы.
Вот так я и оказалась в доме Н’Ери-старших под крылом Ольги Ивановны. Первый день было сложно. Обида никуда не делась, и мы маялись от неловкости, боясь разрушить то хрупкое перемирие, которое у нас возникло.
Один раз на территорию пытался проникнуть Берт. Кузен о чём-то долго разговаривал у ворот с Дрэго, который так и не пустил племянника в дом. Я видела из окна, как он размахивал руками и похоже кричал, но на Н’Ери-старшего это не произвело никакого впечатления, и тому пришлось уйти.
Количество моих недоброжелателей увеличивалось в геометрической прогрессии.
Вестей от Ника всё не было. Я не могла избавиться от мысли, что мужчина общается со всеми кроме меня. Спросить напрямую не могла, но избавиться от этого ощущения было невозможно.
Синяки почти сошли, став отвратительного желто-фиолетового цвета, ушибы зажили, а кошмары перестали мучить. Но легче не становилось.
Я так себя истязала, что едва не потеряла сознание. В самом прямом смысле этого слова. Просидев на диване в гостиной, резко встала и тут же плюхнулась назад. Перед глазами всё закружилось, полетели чёрные мушки, и я едва не отключилась.
– Вика? - Ольга Ивановна тут же оказалась рядом. - Что с тобой?
– Голова закружилась, - всё еще боясь открыть глаза, ответила ей.
– Сейчас принесу воды, - произнесла женщина, убегая.
Я
Снова шаги - осторожные, нерешительные, шорох одежды, и в следующее мгновение я ощутила, как к моим губам прикоснулось прохладное стекло.
– Спасибо, - всё так же не открывая глаз, ответила я, взяла стакан и сделала пару глотков. Слабо звякнул лёд. - Сейчас посижу чуть-чуть и пройдёт.
– Тебе надо быть осторожнее.
Рука дрогнула, и я едва не уронила стакан на пол, но вовремя успела подхватить другой рукой.
Выпрямилась, всё ещё боясь посмотреть. Вдруг у меня начались галлюцинации? Очень материальные галлюцинации, сидящие в кресле напротив, пропахшие морозом и снегом, с синеватой щетиной на подбородке и застарелой ссадиной на скуле. В потёртых джинсах и коричневой куртке с мягким мехом, в вырезе которого я могла рассмотреть черный пуловер.
– Ты здесь, - едва слышно произнесла я, впиваясь взглядом в родного и такого любимого мужчину.
– Здравствуй.
Ярко-зелёные глаза безумным огнём горели на исхудавшем лице.
– Ты не позвонил. Мы бы хоть как-то подготовились.
Слова не шли. Всё казалось глупым и не важным и эта неправильность выбивала из колеи. По-другому я представляла нашу встречу. Может и чувства я тоже выдумала?
– Меня освободили всего пару часов назад, и я сразу к вам.
– Ясно.
– Я видел твоё интервью.
– Не понравилось? - спросила у него.
Дрожащими руками поставила стакан на столик и обхватила плечи.
– Понравилось.
– Мог бы сообщить об этом. Я ведь не получила за это время от тебя ни строчки, ни весточки.
– Ты не поверишь, я боялся.
– Чего?
– Я видел твоё лицо, глаза тогда. Ты боялась меня, была в ужасе.
– В шоке, - поправила его, понимая, что Ник прав. Мне тогда было очень страшно.
– Я хищник, Вика.
– Это я заметила.
Он отодвинул в сторону воротник кофты, показывая новое клеймо на шее - ярко-алое, как сама кровь.
– Был им. Сейчас до вынесения решения зверь под замком. Теперь ему так просто не вырваться.
– Но они отпустили тебя.
– Подписка о невыезде, огромный залог. Ты подняла знатную бучу.
– Я старалась.
Мы снова молчали, пристально смотря друг другу в глаза.
– Прости, что не защитил тебя.
– Ты меня спас.
– И чуть не потерял. Я разговаривал с твоей матерью.
Я напряглась. Даже представить было страшно, что она ему успела наговорить.
– Она рассказала о твоём желании.
– О каком? - не поняла я.
– Начать всё заново, без родственников, наследства, дядей, игр и притворств. Просто ты и я.