Хищник
Шрифт:
— Ты думаешь, что оставить меня здесь одной безопасно, — пошутила она, недоверчиво. — На твоей территории?
Он остановился, но вошел в лифт, повернулся к ней лицом, его лицо было чистой маской.
— У меня нет ничего ценного, чтобы можно было украсть. Располагайся, мисс Виталио.
Двери закрылись.
Морана почувствовала, как недоверие борется со странным чувством в животе. Она находилась на совершенно чужой территории и
его буквально и помогать себе в чем-нибудь? Она даже не знала, почему колеблется, учитывая полную чушь, которой он был в отношении ее личного пространства.
Ее глаза созерцательно наблюдали за темнеющим небом, раскрывшимся над городом, ее дыхание прерывалось от этого вида. Ее охватил приступ зависти. У Тристана Кейна такое представление было каждый день, пока он находился в городе.
Встряхнувшись, Морана повернулась к гостевой спальне и пошла, осматривая все пространство, что было удивительно. И сбитая с толку, как и все в нем.
Открыв дверь в комнату для гостей, она вошла и огляделась. Это было просто, с удобной на вид двуспальной кроватью, шкафом в углу, окном и комодом. Вздохнув, Морана вошла и порылась в ящиках в поисках оружия. Ничего. Потом шкафы, ища лишнюю одежду. Ничего.
Она вошла в ванную. Она была удобных размеров, как и комната для гостей, со всем необходимым — душем, туалетом, ванной.
Не то чтобы это имело значение. Она никак не могла расслабиться. Точно нет. Но ей нужно ощутить местность. Немного освежившись, смыв пыль с лица, она тихонько вышла из комнаты. Выйдя в открытую гостиную, она посмотрела на лестницу, ведущую вверх, гадая, что находится за ней.
Пожав плечами, она поднималась, шаг за шагом, блуждая глазами. Блин, она бы убила его только за этот пейзаж. Остановившись наверху лестницы, Морана снова удивленно моргнула.
Она ожидала коридора, ряда дверей, чего-то еще. Вместо этого лестница открывалась прямо в огромную, и она имела в виду огромную хозяйскую спальню, почти как скрытый лофт. Что ее удивило, так это цвета.
В то время как живая площадь была удобной, но ледяной, комната была с точностью до наоборот. Насколько она могла видеть, нигде не было ни единого серого пятна. Выполненная в коричневых и зеленых тонах, комната могла похвастаться деревянными стенами, дубовыми дверями, которые, как она предполагала, вели в чулан и ванную комнату, и королевской кроватью, выглядевшая слишком удобной и привлекательной. Вот чем дело в данной комнате — теплые, манящие, вдохновляющие мысли о ленивом утре со спутанными простынями.
Кем, черт возьми, был этот мужчина?
Морана стояла наверху лестницы, ее удивленные глаза смотрели на самую большую кровать, которую она когда-либо видела в деталях — коричневые простыни, как у нее, достаточно подушек, чтобы построить форт. Полы из черного мрамора создавали ощущение логова, еще одна стеклянная стена с великолепным
дальнем конце.
Комната выглядела уютной. Домашней.
Морана почувствовала печальный рывок в груди и повернулась, чтобы уйти, когда дверь напротив нее в углу комнаты открылась, и из нее вышел пар.
Ее сердце остановилось.
Тристан Кейн вышел только в полотенце, привязанным к бедрам.
Морана моргнула, изумленно уставившись на него.
Она должна уйти, пока он не узнал. Ей следовало тихо спуститься вниз и притвориться, что она никогда не видела, как он выходит. Ей следовало повернуться на ногах.
Но она этого не сделала.
Она стояла, застывшая, ее глаза отображали
многочисленные шрамы, разбросанные по загорелой коже его спины, и видя, как мышцы действительно дрожат, когда он открыл шкаф и что-то искал. Она увидела приподнятую пятнистую плоть — раны от ножей, пуль и ожогов — и почувствовала, как ее сердце начало сжиматься, когда он был таким спокойным.
Он замер.
Она замерла.
И он повернул шею, его голубые глаза встретились с ее.
У нее перехватило дыхание.
Она заметила обширные шрамы на его туловище, когда он повернулся к ней лицом, плоть была постоянно покрыта синяками и испорчена. Через какой ад прошел этот человек? Она рассмотрела его татуировки, форму некоторых из которых она не могла разобрать, взглянула на шрамы, вгляделась в безупречные мышцы, скрученные, напряженные под кожей, его грудь, которая равномерно поднималась и опускалась, пока его глаза смотрели на нее. Морана задержала его взгляд, пытаясь скрыть странное ощущение в груди, когда она наблюдала за ним, зная, что терпит неудачу из-за изменения его взгляда.
Он сделал медленный шаг вперед, неторопливый, размеренный, его глаза внимательно изучали ее. Морана стояла на своем месте, не отступая ни на дюйм, удерживая его взгляд. К настоящему времени она знала эти игры контроля, и хотя не должна, она играла в них.
Он сделал еще один шаг, полотенце висело на его бедрах узлом, пресс был полностью обнажен перед ее глазами, дорожка волос исчезала по краю ткани. Морана заметила все это, не отрывая глаза от него, ее сердце колотилось, кулаки были сжаты, когда она стояла наверху лестницы.
Еще один шаг, и он остановился в нескольких футах от нее, мышцы его тела были напряжены, и под контролем. Его глаза были ясны, зрачки немного расширены. И, видя учеников, она поняла, что, что бы это ни было, влияло и на него. Хотя он держал это в секрете, он не мог контролировать эти физические реакции. По какой-то причине это заставило ее почувствовать себя лучше, зная, что она не единственная, кто теряет свои реакции тела.
Кроме того, у нее участился пульс.