Хищник

РуНикс

Глубоко вздохнув, Морана шагнула в темноту, не сводя с него глаз.

Какой-то миг ничего не происходило.

Было тихо. Темно. Пусто.

Теперь она стояла прямо на виду, ему было достаточно повернуть шею, чтобы увидеть ее.

Но ничего не произошло.

Сердце забилось быстрее, Морана сглотнула ком в горле, сжимая пистолет в руке, и сделала еще один шаг.

Он лишь глубоко вздохнул, отчего пиджак натянулся на покрытой шрамами спине, но не стал оборачиваться.

И внезапно Морана поняла:

он знал, что она здесь.

Знал, что она стояла позади него, наблюдала за ним, но все равно не стал оборачиваться.

Боже, он точно не станет облегчать ей задачу. Что ж, она ответит ему тем же.

Морана сделала еще один шаг вперед, а за ним еще и еще, глядя, как с каждым ее шагом напрягается его спина, все его тело.

Ее настигло чувство дежавю, пробуждая воспоминания сегодняшнего утра, когда она бросила вызов его ненависти, рассказала о его сестре и о том, что сама была в числе пропавших девочек.

«Я никогда не испытывал к тебе ненависти за это».

Нет. Никогда не испытывал. Не за это.

Неужели он сказал это только утром? Всего несколько часов назад? Казалось, с тех пор прошла целая вечность.

Но Морана сумела добиться от него реакции.

Сделав очередной глубокий вдох, она на миг закрыла глаза, чтобы собраться с силами, и шагнула в неизвестность.

– Я знаю.

Два слова.

Они пронзили пространство между ними, словно пули. Зависли в воздухе между ними.

Тристан Кейн не обернулся, не сдвинулся с места, только его спина напряглась, когда он сделал глубокий вдох. Руки Мораны болели от желания прикоснуться к этим мышцам, почувствовать их под пальцами. Она сжала их в кулаки.

Одной рукой он небрежно держал пистолет возле бедра, вторую убрал в карман брюк. Но не обернулся, не посмотрел на нее, никак не признал ее присутствие.

– Я знаю… – Морана закусила губу, – Тристан.

Тишина. Все стихло.

Он замер еще сильнее, что казалось совершенно невозможным.

Она замерла еще сильнее, непроизвольно.

Воздух между ними замер будто со скрытой угрозой.

Морана понимала, что пересекла невидимую черту, которую они оба неоднократно обозначали, но не переступали. Понимала, что, назвав его по имени, ступила на неизведанную территорию. И это пугало ее. Пугало так сильно, что она стояла, дрожа от стихшего ветра, сжав руки в кулаки и не сводя глаз с его спины в ожидании реакции. И она последовала.

Он обернулся.

Молния расколола небо.

И в этом на мгновение промелькнувшем свете его поразительные голубые глаза отыскали ее, взяли в плен, обожгли своим пламенем.

У Мораны перехватило дыхание, сердце стало вырываться из груди, а кровь застучала в ушах.

Она стала дышать так часто, что едва не начала задыхаться, потому что он стоял

в нескольких метрах от нее. Тьма ограняла его убийственные очертания, окружая, окутывая его, словно любовница, а ее – словно враг.

Но Тристан Кейн не произнес ни слова.

Боже, он ни за что ей не уступит, если только она его не заставит. А она заставит. Другого выхода не было ни для нее, ни для него, ни для них.

С этим пониманием глубоко в сердце Морана закрыла глаза, сделала еще один вдох и заставила себя хотя бы притвориться спокойной.

– Спасибо, – тихо заговорила она, и это слово, пусть и приглушенное, прозвучало громко в тишине кладбища.

Моране было плохо видно его глаза, поэтому она не знала, как он отреагировал. Она действовала, опираясь на слепую веру и надежду.

А потому, не дожидаясь его реакции и не давая себе времени удариться в панику, она заговорила.

– Спасибо за то, что спас меня, – произнесла Морана, обращаясь к его крепкой неподвижной фигуре. В каком-то смысле было даже лучше, что она не могла его видеть. Так гораздо легче. – Не только в последние несколько недель, но и двадцать лет назад.

Тристан Кейн сжал пальцами пистолет.

– Я знаю, что это обошлось тебе такой высокой ценой, какую не должен платить никто, а тем более маленький мальчик, и я очень об этом сожалею.

В тишине слышалось только его дыхание.

Вдох. Выдох.

Ее дыхание стало созвучно его дыханию. Хорошо.

– Но я не стану это обсуждать – только не так и пока ты сам не захочешь. Мы поговорим об этом, когда ты будешь готов, потому что это твоя история.

А теперь наступил самый сложный момент.

Позволив вспышке гнева пронестись по венам, Морана сделала шаг вперед, и ярость внутри нее смешалась со страхом.

– Ты ненавидишь меня, презираешь за то, чего я не совершала. И хотя я могу это понять – прекрасно понимаю, – я не могу с этим жить. Не могу, зная, что была невиновна. – Морана сделала еще один вдох. – Но ты спас меня, и совесть не позволит мне уйти, не дав тебе шанса обрести покой.

Воздух пропитал запах приближающегося дождя, а с ним и аромат дикорастущих цветов. Морана вдохнула запах, черпая силы в воспоминаниях о другой дождливой ночи, которая вызвала в ней перемену.

Облизнув губы, она начала говорить, стараясь, чтобы голос звучал как можно тверже, хотя внутри все дрожало:

– И вот в чем дело, мистер Кейн. – Она больше не станет обращаться к нему по имени, пока он не даст ей на это право. – Я приняла решение, будь то к лучшему или к худшему. Теперь твой черед. Я даю тебе возможность убить меня прямо здесь, прямо сейчас.

Прошло мгновение.

Все с той же упомянутой силой Морана бросила в сторону пистолет, который держала в руке, пистолет, который так долго служил ей спасителем.