Хищники Дня и Ночи

Ночкин Виктор

Глаза Ночного приспособлены к темноте, они большие, круглые, а у Дневных, большую часть суток проводивших при ярком освещении, похожи на узкие щелочки. Ноздри Таклана шире и обращены вниз – следствие жизни в горячем, насыщенном пылью воздухе. Кожа темней и суше. Помимо этого, наблюдалось множество мелких различий. В общем, Чаглави мог принять за Дневного только тот, кто не слышал о Ночных. Свифт надеялся, что мысль о Ночном, открыто путешествующем по южной части материка, попросту не придет встречным в голову.

Что подумал Таклан о спутниках, неизвестно. Когда агенту сказали, что он повезет двоих на юг и поможет им добраться к морю, только кивнул. Положение агента

было почетным и прибыльным, Дневные завидовали представителям колдунов, так что Таклан дорожил своим местом и был готов оказывать любые услуги работодателям. К тому же ему обещали небольшую премию. Свифт рассудил, что, если посулить много, Таклан заподозрит, что участвует в великом предприятии, и захочет нажиться еще больше. Поэтому речь шла о небольшой награде, как будто проводить колдуна и Ночного к морю – небольшое рутинное задание.

Повозку агента тащили два тарвула. Чаглави прежде не доводилось разглядеть этих животных, и теперь юноша брел рядом с ними и смотрел. Плотные приземистые звери мерно переставляют короткие толстые ноги, мотают головами, роняя густую слюну. Свифт хотел сделать Ночному замечание, чтоб не пялился на животных, которых всякий южанин видит с детства, но потом передумал – пусть посмотрит сейчас. Все равно в Длинной долине смотреть больше не на что, здесь один лишь камень. Узкая расселина между высоченных серых стен.

Разумеется, одно лишь приземление межзвездной повозки Древних не могло произвести таких разрушений, в этом месте была какая-то аномалия, и явление колдунов стало лишь толчком, который привел в действие природные явления. В результате землетрясения сдвинулись горы, открылся короткий проход, соединяющий дневную и ночную стороны великих гор.

Великие горы и сами-то по себе – уникальное место. В незапамятные времена, когда поверхность планеты только формировалась, литосферные плиты надвинулись с севера и юга, два острова столкнулись, образуя континент. В центре, где сошлись два массива, чудовищное напряжение выдавило над поверхностью стену высоченных гор – сплошную, без малейшего разрыва.

Материк располагался в северном полушарии, так что солнце не заглядывало за стену великих гор, к северу от нее круглый год царила тень. С юга, напротив, было солнечно, тем более что свет отражался от горного склона, а тучи, идущие с севера, задерживались хребтом и проливались дождем по ту сторону. Так что и большая часть рек текла с великих гор на север, орошая плодородный край.

Дневная сторона представляла собой сухую равнину, обитатели которой не создали сколько-нибудь развитой цивилизации. Они приручили несколько видов животных, например тех же тарвулов – медлительных, грузных. Или газлонов с густой грубой шерстью. В долинах немногочисленных рек начало развиваться земледелие, но из-за сухого жаркого климата обработка почвы прогрессировала медленно.

Когда в великих горах появились колдуны, произошло землетрясение и извержение нескольких небольших вулканов – последний отголосок геологической активности, некогда создавшей этот материк. Когда Длинная долина остыла, Ночные прошли ею (колдуны сперва никак себя не проявляли) и обнаружили, что их край не заканчивается стеной великих гор, как считалось прежде. По другую сторону хребта разведчики обнаружили населенные земли… Потом северяне сообразили, что территория за горами – тот самый край, южное побережье которого они разоряли морскими набегами. После этого экспансия Ночных, направленная прежде на Амагар, обратилась к южному краю родного материка. Ночные каждый год отправлялись в набеги, разоряли поселения Дневных на южном побережье, привозили

пленных… Тем более что на Амагаре появились Испорченные Земли и колонизация затормозилась.

Однако землетрясения и извержения вулканов, сопровождавшие явление колдунов, образовали, помимо каньона, несколько новых аномалий, в результате которых начался бурный подъем цивилизации Дня.

Ночные объясняли прогресс варваров помощью колдунов из Замка, но они ошибались. Магия пришельцев оказалась лишь катализатором промышленного взлета южан.

* * *

Наблюдать за тарвулами вскоре надоело, и Чаглави забрался в повозку. Сама конструкция транспортного средства могла бы показаться юноше более интересной, чем животные, но он был сыном своей цивилизации, которая поднялась на разведении прирученных шерванов, а не на магии неодушевленных предметов. Ну а Свифту приходилось путешествовать на подобных повозках, он и подавно не стал ее разглядывать, а сразу отыскал местечко среди упакованных грузов и задремал. Таклан вовсе был равнодушен к происходящему – сидел, укутавшись в просторную накидку и надвинув на глаза шляпу, да время от времени тыкал в горбатые спины тарвулов джудовым шестом.

Телега представляла собой прямоугольную коробку с низкими бортами. Катилась она на четырех колесах, массивных, толстых деревянных дисках, обитых по ободу медными полосами. Ступицы были снабжены подшипниками – круглыми окатышами с Амагара, помещенными в медные коробки с маслом. Окатыши и масло производились шерванами и были достаточно дороги, однако агент Замка мог позволить себе такую роскошь.

Когда Чаглави сел рядом, Свифт зевнул и потянулся. Повозка медленно катилась по ровному дну долины, с обеих сторон высились серые каменные склоны. Уже достаточно рассвело, но эта часть каньона оставалась в тени. Ветер, дующий выше, на уровне моста, здесь почти не ощущался, так что тишину нарушали только треск перекатывающихся окатышей да фырканье тарвулов.

Чаглави устроился среди тюков и тоже решил поспать. Но сон не шел, слишком много мыслей теснилось в голове… Впереди забрезжил свет, гораздо более яркий, чем бывает дневной свет к северу от великих гор. Юноша надвинул поглубже широкополую круглую шляпу. Повозка вкатилась в день. Чаглави заметил, что и Свифт прикрыл глаза ладонью, привыкая к новому свету. Таклан повел плечами и затянул монотонную песню.

Чаглави стало грустно. Солнце на юге, непривычно яркое, заставляло жмуриться даже в тени полей шляпы, да и все вокруг, куда ни глянь, казалось белым, высушенным, отражающим солнечный свет. Юноша подумал, что этим светом объясняется неправильное общественное устройство и покорный нрав Дневных. На ночной стороне народ поделен на касты: во-первых, есть те, кто трудится под землей либо возится с червями – эти так или иначе вынуждены глядеть под ноги. И, во-вторых, есть каста воинов и правителей, то есть тех, кто смотрит вдаль и ввысь. На ночной стороне можно глядеть в небо! Можно держать голову высоко!

А здесь, в стране Дня, солнце язвит и жжет глаза, здесь невозможно поднять голову. Даже местные уроженцы, привычные к палящему светилу, не выглядывают из-под шляпы, вот Таклан, например. Здесь не могли появиться воины и правители, способные поднять голову от земли, способные глядеть в небо. Интересно, какое оно, небо Дня? Чаглави, скорей всего, никогда не узнает, какого цвета здешние небеса. Кажется, он накрыт полированной белой чашей, со всех сторон – слепящая белизна. Вероятно, и небосвод здесь такой же, белый, гладкий, скучный. Под пение старика Дневного и мерный перестук окатышей в ступицах юноша заснул.