Хищники
Шрифт:
Энн была одна в течение целого часа.
С наступлением сумерек полицейские спустились в подземелье. Фревен не хотел рисковать. Если надо, они будут ждать до самого утра. Энн захватила с собой подсвечник и выглянула в холодный и продуваемый ветром коридор. Горели только две масляные лампы. В коридоре никого не было.
Энн тихо проскользнула в комнату, смежную с ее кельей, и на дне ящика Маттерса снова нашла его тайный дневник. Она выпрямилась и на мгновение задумалась.
В моей комнате или здесь? Где будет, безопаснее?
В
Проведя за чтением целый час, Энн заинтересовалась, чем Маттерса так привлек его командир. Иногда его отношение к Фревену граничило с восхищением. Потом его записи стали носить двусмысленный характер. Его привязанность к Фревену казалась нездоровой.
Энн понимала, что теперь она впитывала слова, не следя за временем. Она больше не перескакивала через строчки, внимательно читала все. Внезапно он заговорил о своей слабости. Был вечер, сержант чувствовал подавленность и в отчаянии доверился дневнику:
«Это возвращается. Я постоянно думаю об этом. Я гоню эту слабость из головы, из тела, но она возвращается. Это все равно что остановить прилив, построив голыми руками плотину из песка… Я не хочу разорваться. Но я думаю об этом, это навязчивая идея. Эти желания ослепляют меня, эти образы жестоко всплывают в моем мозгу. Даже ночью это мне снится. Что же мне делать, чтобы они оставили меня?»
Дальше Маттерс снова возвращался к этой теме:
«Сегодня я нашел средство успокоить себя. Я воспользовался своим увольнением, чтобы купить плетку. Я буду вечерами выбивать из себя слабость. Бить по бедрам, чтобы не были видны следы. Мне было стыдно, когда я входил в лавку, и, если бы не было еще более стыдно за мои дьявольские мысли, я бы тут же выскочил из нее. Надо же, наконец, чтобы я был в состоянии управлять собой. Господи, неужели я такое чудовище, грязный извращенец?»
Чем больше страниц она прочитывала, тем чаще Маттерс говорил об этой своей «слабости», или «пагубном отклонении», мучившем его. Временами он говорил о «Зле», как делали это Фревен и она сама. Зло — это опыт, оно внутри каждого человека, — размышляла она.
Потом она снова сосредоточилась на дневнике. Недавно Маттерс был встревожен, обнаружив, что все больше и больше увлекается этим. Ему пришлось выходить даже ночью. Подчиняясь своему влечению.
А затем появился «Врачеватель».
Существо, способное его утихомирить.
Сначала Маттерс делал все, чтобы избавиться от него, чтобы не уступать ему.
Но это оказалось гораздо сильнее его. Годом раньше несколько раз
Однако тяга к извращению не оставляла его.
А Врачеватель появился для того, чтобы снова возродить в нем желание.
И тогда Маттерс снова предался ему. Оно создавало Зло. И он стал самым отвратительным существом.
Чтение дневника становилось лихорадочным, сжимая медсестру в тисках слов. Она проглатывала последние страницы. И ее охватило возбуждение.
Она бросила дневник на кровать и побежала к двери.
70
Запах земли усиливала сырость. Со свода падали капли, образуя небольшую лужицу у ног Кевина Маттерса. Он сидел на круглом камне, на пересечении двух коридоров, потеряв счет времени. Он уже не сознавал, как долго ждал в этом темном коридоре. Лейтенант приказал ему стоять здесь на посту и контролировать весь проход; погасив фонарь, чтобы его нельзя было заметить, он должен был, увидев подозреваемого, пойти вслед за ним на достаточном расстоянии. Но Маттерса угнетала необходимость находиться в темноте на протяжении многих часов. В конце концов, это стало просто невыносимо, и он зажег свой фонарь, направляя свет вниз, чтобы от скуки рассматривать стены.
Если кто-то будет спускаться по лестнице в восточной башне, он, безусловно, услышит шаги и у него будет время погасить свет. Просто надо быть внимательным.
Но должен ли он ждать, когда этот кто-то приблизится? Да и появится ли кто-нибудь в этом подземелье сегодня ночью? Маттерс в этом сомневался. Почему ты так считаешь? Потому что ты знаешь, кто убийца? Маттерс чувствовал подавленность. Ему не хотелось думать об этом, хотя подсознание уже некоторое время его к этому побуждало.
А знал ли он убийцу?
Прекрати. Не думай об этом, бесполезно. Нет никакого смысла, ты не можешь этого знать… Так ли ты в этом уверен? Тогда почему никак не удается избавиться от кома в животе? Что он чувствовал, будучи слишком уверенным? Что было у него в голове?
Это невозможно!
Уже лучше. Согласились с реальностью версии.
Нет, конечно, нет.
Его имя. Ну, давай. Назови его.
Это бессмысленно! Что я делаю? Я не должен об этом думать!
Его имя, только его имя, назови его.
Врачеватель. Нет. Нет, нет, я теряю голову, вот и все.
Ты знаешь его. Что-то здесь не ладится. Перестань закрывать на это глаза. Ты сомневаешься в нем с самого утра.
Маттерс протяжно вздохнул.
Я должен сосредоточиться, у меня здесь важное дело.
Ты знаешь, что уже накопилось достаточно доказательств. Сведения утекают из ВП, по-другому и быть не может. Убийца всегда все знает наперед, он знает все, что собирается делать Фревен. Настал момент, когда больше не следует закрывать глаза.