Хищный цветок

Михайлов Александр Александрович

— Если бы ты была уверена, я бы не согласился! — воскликнул капитан, с щербатой улыбкой протягивая девушке руку.

Рассвет выдался серым и пасмурным. С затянутого непроглядными тучами неба моросил мелкий дождик, скорее похожий на водяную пыль. Морская гладь полностью скрывалась под слоем густого как молоко тумана, а его клочья, словно куски ваты тут и там расползлись по пристани. Небольшую процессию, неспешно следующую к трапу корабля, возглавляла младший дознаватель имперского Магического Консулата Гертруда Розенкранц, одетая по случаю дальней поездки в дорожный костюм: обтягивающие кожаные брюки темно-бежевого цвета, высокие кожаные же сапоги с ботфортами и черный строгий сюртук, из-под которого выглядывал воротник белой сорочки. На плече Гертруды висела объемная холщовая торба, в которой угадывался какой-то шарообразный большой предмет. Если присмотреться, то можно было разглядеть пробивавшееся через

плотную ткань слабое белое свечение. За спиной волшебницы понуро плелся, упорно уставившись на носки своих грязных сапог, угрюмый Карл. Замыкала шествие, как всегда неотразимая в своем любимом небесно-голубом платье, глава имперской сыскной службы Изабелла Ганц. Перед ними, постепенно вырываясь из липкой паутины тумана, выступала громада шикарного трехпалубника Серебряный Альбатрос. Борта этого круизного судна для богачей были выкрашены свежей желтой краской, а на мачтах трепыхались, надуваемые ветром, ослепительно белые паруса. У трапа важных гостей с низким поклоном встретил одетый в помпезную темно-зеленую форму матрос.

— Госпожа Ганц, Госпожа Розенкранц, — елейным голосом проворковал он — рад приветствовать вас на борту Серебряного Альбатроса, надеюсь, плаванье будет для вас приятным.

Чуть помедлив, этот ряженый матрос добавил:

— К вашим услугам работают бар и закусочная, и, скажу по секрету, завтрак сегодня удался нашему коку просто отменный.

В бар они и проследовали. Попивая хороший бренди из филигранно выполненных пузатых бокалов и закусывая его небольшими кусочками ржаного хлеба с соленой рыбой на деревянных шпажках, волшебницы решили немного побеседовать со своим пленником, которому, конечно же, в яствах было отказано.

— Надеюсь, что по прибытии в Нордклиф ты найдешь способ выманить эту девку из ее норы, — хмуро проговорила Гертруда, не слишком хорошо переносившая любые плаванья, обращаясь к Карлу.

— У нас не так уж много времени на то, чтобы возиться с такими, как вы, — дополнила ее Изабелла, голос которой неожиданно оказался очень приятным и мелодичным.

Сквозь плотно сжатые зубы солдат прорычал:

— Ну и займитесь вы какими-нибудь важными делами, а нас с Марией оставьте в покое!

Пасмурная Гертруда, вымученно улыбнувшись, ответила:

— А наш солдат-то шутить изволит, — и, поразмыслив, добавила — по крайней мере, для тебя одно дело безотлагательной важности сейчас найдется — принеси-ка нам, братец, еще этой славной закуски.

Влекомый чьей-то чужой темной волей Карл неспешно поднялся с места и на ватных ногах двинулся в сторону стойки.

— Насколько же все-таки удобное заклятье, — своим ангельским голоском отметила Изабелла, принимая из дрожащих рук вояки тарелку с угощеньем. Ее помощница игриво проговорила:

— Трудись, боец, глядишь, и заработаешь себе на кружку пива.

Плаванье все тянулось и тянулось и волшебницы давно устали и от выпивки, и от музыки и от шуток над своим пленником. Позеленевшая от качки Гертруда в очередной раз отлучилась на палубу, а не знавшая уже куда деться от скуки Изабелла решила затеять с Карлом беседу про войну:

— Мы же сражались с тобой на одной стороне, солдат, ты ведь был в осажденном Старограде плечом к плечу с моим учителем, расскажи мне об этом.

Вояка нехотя проворчал:

— Нечего рассказывать, голод, грязь, зараза. Только этому франту Вонгу и жилось там вольготно.

— Да не будь ты таким ворчуном, все равно ведь никуда от нас не денешься, — рассмеялась Изабелла, но тут их прервали. Белый как полотно матрос, тот самый, что встречал их у трапа, вытянувшись по струнке, дрожащим голосом проговорил:

— Госпожа Ганц, нас атакуют пираты.

И будто бы подтверждая его слова, все судно ощутимо вздрогнуло, а откуда-то раздался треск ломающихся досок.

Глава 4

Пиратский корабль Черный ветер походил на исполинского кракена с заостренным железным клювом-тараном на носу. Щупальцами ему служили толстые абордажные канаты, заканчивающиеся строенными крюками, которыми он и вцепился в свою жертву — канареечно-желтый круизный трехпалубник Серебряный Альбатрос. Суда уже сошлись бортами почти вплотную, и морские разбойники сноровисто перекидывали мостки, по которым грязные, взлохмаченные, размахивающие кривыми саблями, похожие на чертей пираты горохом сыпались на выдраенную лоснящуюся палубу круизника. Выскочившая из бара Изабелла, увидев всю эту картину, от растерянности разжала стальную хватку изящных пальцев, удерживавшую запястье Карла. Мысленно выругав недалекого матроса, столь поздно догадавшегося сообщить об атаке на судно, волшебница попыталась найти глазами среди всего этого бедлама свою помощницу. Вот солдат в великолепном зеленом мундире с золотыми эполетами из последних сил отмахивается палашом

от тройки наседающих на него пиратов. И подобные, а то и более безнадежные схватки были здесь повсюду — охрана Серебряного Альбатроса слишком сильно уступала числом нападавшим. И что только могло понадобиться этим морским крысам на пассажирском судне! На плечо Изабеллы легла чья-то рука и, резко обернувшись, она встретилась глазами с обеспокоенной Гертрудой. Ее подруга, будучи некромантом, была почти бессильна в море — родной стихией темных магов была земля, желательно сырая и рыхлая, а в идеале рядом с каким-нибудь местом погребения. Уже начавшая входить в боевой раж Изабелла отдала короткую команду:

— Бери этого мужлана и прячься! Я попробую разобраться тут.

Гертруда поняла все с полуслова, небрежно махнула рукой и, начавший уже было бочком двигаться к борту Карл, послушно последовал за ней в сторону лесенки, ведущей на верхние, пока безопасные палубы. Изабелла же, ни на что более не отвлекаясь, принялась делать свою работу.

Когда два синих полупрозрачных диска с низким визгом вспороли ткань пространства, на волшебницу знакомо дохнуло жаром, разметав ее шикарные серебряные волосы. Даже не оборачиваясь, она отлично знала, что верный лук Фростенблитз уже послушно повис у нее за спиной. Говорят, что в призываемом оружии материалистов живут загадочные духи из каких-то иных далеких миров. Изабелла, как никто другой, верила в это. Да и как не поверить, когда в пылу сражения Фростенблитз говорил с ней тоненьким голосом на странном незнакомом языке. А очень редко, в минуты особого расположения, призрачный лук даже начинал петь. «Сегодня я снова попробую услышать эту песнь» — подумала волшебница, указывая орудию первую цель. Волшебные стрелы разили пиратов одного за другим, сея панику среди них, срезали абордажные канаты и разносили в щепки мостки. В считанные минуты Серебряный Альбатрос оказался свободен от пут Черного ветра и начал неспешно расходиться с ним. Изабелла мстительно отправила два магических снаряда в корпус пиратского корабля, ниже ватерлинии, проделав в видавшем виды покрытом налетом соли и ракушками борту две внушительных дыры с обгорелыми краями. Также она попыталась срубить мачту Черного ветра, но стрела ушла чуть в сторону, лишь слегка задев цель и выбив из нее фонтанчик щепы. Однако уже слишком много пиратов успело перебраться на палубу Альбатроса, и схватка неумолимо приближалась к увлекшейся стрельбой волшебнице.

Несмотря на достигнутое с капитаном Биллом черное ухо соглашение, особого доверия у него Мария так и не приобрела. Именно по этому, а может быть, чтобы скрыть зверочеловека от любопытных глаз команды, Билл разместил девушку в одной из тесных кают Черного ветра, не забыв при этом запереть дверь массивным засовом. Из мебели в помещении был только потрепанный гамак, деревянное ведерко в углу да подвешенный к низкому потолку масляный светильник. В качестве жеста доброй воли капитан оставил Марии бутылку какого-то изысканного вина из своих личных запасов, которому она с гораздо большим удовольствием предпочла бы молоко. Вдоволь насмотревшись в потолок и немного пригубив напитка, девушка умудрилась задремать в монотонно раскачивающемся гамаке. Из беспокойного сна ее вырвал сильный толчок, породивший дрожь во всем корпусе корабля. Обостренный кошачий слух уловил возбужденные крики абордажной команды, готовящейся к бою. Мария мысленно проговорила себе — «Пора!», выпустила коготки, подошла к двери и принялась терпеливо с диким скрежетом стачивать дерево. Гниловатые доски ранили подушечки пальцев, вонзали в них занозы, но девушка продолжала работать, не обращая внимания на боль.

Билл, изобретая на ходу все новые и новые ругательства, тяжелой поступью приближался к каюте девушки-кошки. Его прекрасный корабль, гроза морей, великолепный Черный ветер был на грани затопления. Судно уже приобрело заметный крен на правый борт, несмотря на все усилия матросов, в панике откачивающих из трюмов морскую воду. И все из-за этой проклятой, чтобы ее черти взяли, сапфировой Изабеллы. О присутствии мага ТАКОГО класса на борту Альбатроса стоило бы упомянуть. Но дьявол с ним с магом — добравшиеся до трюмов круизника пираты откровенными жестами показали своему капитану, что никакого золота на борту нет. Эта Мария провела Билли черное ухо, словно какого-то мальчугана, и теперь разъяренный капитан готов был карать. В его кипящем от возмущения мозгу родилась идея выволочь зверочеловека на палубу, привлечь внимание бешеной магички белым флагом, и попытаться сдать эту драную кошку в обмен на возвращение абордажной команды. Бред! Маги не простят нападения, они возьмут все, что им нужно силой. Дойдя до двери заветной каюты, Билли обнаружил, что хлипкие доски, словно пропилены ножовкой, засов отодвинут, а помещение опустело. Задрав голову, моряк в бессильной злобе протяжно и громко заревел, будто дикий зверь.