Хищный зверь
Шрифт:
Сабина снова почувствовала себя детективом, а потому, как губка, впитала в себя все эти сведения и быстро их обработала, позабыв о недавних унижениях.
Когда же Мильорини закончил обзор, сделав его, кстати, очень профессионально, она пробормотала:
– Стало быть, многоуважаемые коллеги, вы хотите сказать, что мы снова ищем убийцу?
В ответ оба высоких должностных лица промолчали, давая ей понять, что с этого момента она не будет больше получать никакой информации о расследовании. Задетая за живое, но не сломленная, Сабина ринулась в атаку:
– Синьоры, а вы читали
Ей ответил Мильорини:
– Конечно, Сабина. Кстати, протокол просто великолепен.
– Благодарю. Вы позвонили той женщине, к которой он тогда ездил?
– Нет, ведь она могла сразу же предупредить подозреваемого. Пока что мы полагаемся на информацию технических средств.
По этому ответу Сабина поняла, что Нардо все еще под подозрением, и продолжила:
– Тогда о чем мы говорим? Гайя врала и мужу, и всем вокруг, потому что хотела казаться добропорядочной женушкой, которой вовсе не была раньше и вовсе не стала, мир праху ее. На самом деле после суши она отправилась развлекаться с человеком, о существовании которого догадывались ее подруги. Этот некто оставил у нее на теле кучу засосов. А муж обнаружил синяки, когда они в последний раз занимались любовью, и усыпил ее снотворным, чтобы беспрепятственно проверить ее телефон. Мы прекрасно знаем, что в любом телефоне всегда что-нибудь найдется. Потом он стер весь компромат, чтобы скрыть причину, по которой обзавелся рогами, и положил конец всему этому фарсу. Просто и прямолинейно.
Мильорини возразил слегка осипшим голосом:
– Молодчина. А как насчет презерватива?
– Вы меня об этом спрашиваете? Насколько я понимаю, теперь это забота мобильной бригады… И будь начеку, Марко, потому что на этом месте прокуратура тебя и сместит, если немедленно не найдется виновный.
Тут решительно вмешался комиссар полиции:
– Доктор Монделло, прошу вас, давайте не будем впадать в излишества. Ваши недочеты лежат в другой плоскости, и думаю, что вы признаете их без проблем, как положено, то есть интеллигентно.
– Ну да, еще бы! К примеру, корм, который я обычно даю своему коту и который вдруг почему-то выжег его изнутри и заставил выблевать все кишки.
Если доходило до петли, Сабина могла стоять твердо, и оба ее коллеги это прекрасно знали. Они опять быстро переглянулись, видимо, договариваясь не опускать нож гильотины. Комиссар полиции снова заговорил:
– Это прискорбное событие, доктор Монделло, и, уверяю вас, мы сделаем все возможное, чтобы выяснить, как это произошло. Однако не забывайте, что мы – полицейские, мы – следователи; мы должны всегда иметь ясную голову и никогда этой ясности не терять. Ваш комиссариат блестяще вел дела в недавнем прошлом, и наши враги, а первым делом представители власть имущих, умеют мстить исподтишка. Нам не следует обязательно связывать этот факт со следствием по делу супругов Брульи или с проблемами личного характера, так сказать, «частными».
– Я все понимаю. Только вот до сих пор не поняла, что так не понравилось прокуратуре в моей работе.
– Расследование велось в спешке, и, учтите, я думаю точно так же. И доктор Мильорини тоже получил свою долю упреков, потому что первичный осмотр места преступления делала его бригада. И гильза никак не могла отыскаться через две недели, это дискредитирует всю организацию.
Мильорини кивнул и, выждав момент, когда комиссар полиции на него не смотрел, подмигнул Сабине. Она слабо улыбнулась, сочтя это искренним сочувствием. А их начальник продолжал:
– Однако, доктор Монделло, не забывайте о том, что заключительный отчет с решением о закрытии дела вы написали задолго до того, как была найдена гильза. Я его читал, это заключение профессиональное и прекрасно изложенное, но, несомненно, преждевременное и слишком поспешное. Куда вы так торопились? Если не хотели продлить прослушку, вам было достаточно ее не запрашивать и спокойно ждать развития событий.
– Я сочла достаточными данные, собранные техническими службами. Последующие сопоставления подтверждают мою правоту.
– Я с этим не согласен, доктор, и мне очень не нравится, что вы так упрямо настаиваете на своем. И потом, если единственный подследственный вдруг сам является в комиссариат, чтобы дать показания, это отнюдь не говорит о дальновидном руководстве следствием. Я надеюсь, хоть с этим вы согласны?
Сабина ничего не ответила. Не было смысла убеждать начальника, что этот загадочный Нардо был достаточно ловок, чтобы преподать им всем уроки уголовного расследования. Но она все еще была в игре, а когда падаешь в пропасть, нет смысла переживать о плохо выглаженном костюме. Она догадывалась, что будет наказана за то, что собиралась сказать, – и все-таки не удержалась:
– А каким образом, доктор, мои взаимоотношения с доктором Плачидо повлияли на ход дела? Да, конечно, может быть, я и поспешила с выводами, но я могу назвать многих следователей, допускавших пробелы и даже целые провалы в расследовании, гораздо серьезнее недочетов в деле супругов Брульи и также под вашим блестящим руководством. Но они спокойно руководят своими отделами без всяких проблем и затруднений…
В этот момент засветился экран ее телефона: это был входящий вызов. Сабина вздохнула и подняла телефон так, чтобы ее собеседникам было видно имя звонящего: Роберто Плачидо.
В наступившей тишине она вдруг поняла, что сейчас очень поспособствовала крушению собственной карьеры в полиции. Лицо командира мобильной бригады обрело оттенок лежалого трупа; казалось, он вообще лишился дыхания. А комиссар полиции, наоборот, вдруг развалился в «кожаном кресле курсанта», как он сам иногда в шутку называл свое седалище, и улыбнулся.
Через несколько секунд он попросил Мильорини выйти. Подождав, когда дверь за ним закроется, заговорил очень высокомерно, словно преподавая урок выдержанности и превосходства, который Сабина никогда не забудет. И то, что он стоит во главе полиции столицы, да и всей Италии тоже, безусловно, в его глазах оправдывало такой тон.