Хижина дяди Тома (другой перевод)
Шрифт:
Он был утомлен и некоторое время спал крепко. Затем сквозь сон он ощутил приближение чего-то неизъяснимо страшного. По комнате скользила какая-то тень. Легри почудилось, что он узнает саван своей матери, но им размахивает Касси. Нет, она одета в этот саван, она показывает его Легри. Он слышал неясный шум, стоны и плач. Он понимал, что спит, и делал нечеловеческие усилия, чтобы проснуться. Это ему наполовину удалось. Он знал, что дверь раскрыта, но не в силах был шевельнуть ни ногой, ни рукой. Наконец он сразу, рывком, обернулся. Дверь была действительно раскрыта. Он видел руку, которая погасила лампу.
Луна была скрыта
С этой ночи он запил, как никогда. Он пил с яростью, с бешенством, беспросыпно.
Вскоре по всей округе распространился слух, что Легри заболел, затем — что Легри при смерти. Его невоздержанность привела к страшной болезни. Никто не в силах был глядеть на его предсмертную агонию: он кричал, плакал, ругался. От рассказов о том, что ему мерещилось, кровь застывала в жилах. У его ложа стояла фигура женщины и неумолимо твердила: «Идем! Идем! Идем!»
По странной случайности, в ту ночь, когда видение явилось ему в последний раз, утром все двери дома оказались широко раскрытыми. Кое-кто из негров утверждал, что они видели, как между деревьями аллеи скользили две женские фигуры, укутанные в белое, и что они скрылись в направлении большой дороги.
Всходило солнце. Касси и Эмелина остановились на поросшем деревьями холме вблизи города.
Касси, по обычаю испанских креолок, была вся в черном. Маленькая шляпка и густая черная вуаль полностью скрывали ее лицо. Обдумывая план побега, она заранее распределила роли: она разыграет госпожу, а Эмелина служанку.
Остатки некогда роскошного гардероба и то, что сохранилось из ее драгоценностей, позволяли ей одеться в соответствии со взятой на себя ролью.
Беглянки остановились в пригородной гостинице. Там Касси приобрела чемодан и наняла человека, который нес его за нею. В городе она наняла еще носильщика, который вместе с Эмелиной нес ее покупки. Все принимали ее за путешествующую аристократку.
Первый, кого она встретила в городской гостинице, был Джордж Шельби, ожидавший здесь парохода.
Касси с чердака в доме Легри успела разглядеть молодого человека. Она видела, как он увез тело Тома, и была незримой свидетельницей столкновения между Джорджем и Легри. Касси слышала все, что говорили о нем негры, она знала, кто он такой и какое отношение имел к Тому.
Узнав, что он, так же как она, ждет парохода, Касси сразу почувствовала себя как-то увереннее.
Внешний вид, поведение Касси, ее речь и деньги, которыми она сорила, исключали возможность подозрений, которые могли бы возникнуть у служащих гостиницы. Разве придет в голову подозревать щедрого постояльца? Щедрость — это основное! Касси это знала, и кошелек ее всегда был раскрыт для вознаграждения за маленькие услуги.
К вечеру пришел пароход.
Джордж Шельби предложил Касси
Сославшись на нездоровье, Касси пролежала в постели все время, пока они плыли по Красной реке. За нею преданно ухаживала и неотлучно находилась при ней молоденькая горничная.
Когда они добрались до Миссисипи, Джордж, узнав, что незнакомка, так же как и он, собирается ехать дальше, предложил достать для нее каюту на том самом пароходе, на который должен был пересесть и он. Следуя порывам своего доброго сердца, он преисполнился сочувствия к ее слабому здоровью и окружил Касси заботой и вниманием.
Итак, наши три путешественника находятся на борту прекрасного парохода «Цинциннати», и могучая сила пара уносит их вверх по реке.
Здоровье Касси восстанавливалось, время от времени она стала выходить на палубу подышать воздухом. Пассажиры говорили о ней как о женщине, которая в молодости была, вероятно, изумительно красива.
С первой минуты, как только Джордж увидел ее лицо, его поразило какое-то смутное и неуловимое сходство с кем-то хорошо ему знакомым. Но он не мог вспомнить, с кем именно. Такое ощущение хоть раз в жизни приходилось переживать каждому из нас. Он не мог отвести от нее глаз и упорно следил за нею. Будь то за столом или когда она сидела у дверей своей каюты, она постоянно, лишь только поднимала глаза, встречала взгляд юноши, устремленный на нее. Правда, всякий раз он поспешно отворачивался, видя, что такая настойчивость ей неприятна.
Касси делалось не по себе: она подумала, что Джордж что-то заподозрил, и решила наконец положиться на его благородство и рассказать ему все о себе и Эмелине.
Джордж не мог не загореться самой горячей симпатией к человеку, которому удалось вырваться из лап Легри. Он не мог спокойно вспоминать эту плантацию, хладнокровно говорить о ней. Со свойственной его возрасту пылкостью, не задумываясь о последствиях, он обещал ей сделать все, что в его силах, чтобы спасти их.
Каюта, находившаяся рядом с каютой Касси, была занята француженкой — некоей мадам де Ту. Она ехала в сопровождении своей очаровательной маленькой дочки, которой едва исполнилось двенадцать лет.
Дама, узнав, что Джордж родом из Кентукки, пожелала завязать с ним знакомство. Осуществить это ей помогла ее прелестная веселая девочка, развлекавшая пассажиров во время скучного двухнедельного путешествия.
Джордж часто усаживался у дверей каюты мадам де Ту, и Касси могла слышать их разговор.
Мадам де Ту интересовалась всеми мельчайшими подробностями жизни в Кентукки, где она, по ее словам, жила в раннем детстве.
Джордж был поражен, узнав, что она жила по соседству с ним. Не менее удивило его и то, что она, по-видимому, была хорошо знакома и с людьми, и с условиями жизни в этих краях.
— Знаете ли вы, — спросила однажды мадам де Ту, — человека по фамилии Гаррис? У него была ферма где-то поблизости от вас.
— Да, есть такой негодяй, и живет он недалеко. Но наша семья никогда не поддерживала с ним отношений.
— Если не ошибаюсь, это богатый рабовладелец?
Мадам де Ту, задавая этот вопрос, проявила более горячий интерес, чем сама хотела бы показать.
— Да, — с удивлением ответил Джордж.
— Тогда вы можете… вы должны знать, был ли среди его рабов мулат по имени Джордж?