Хладнокровное предательство
Шрифт:
– По-моему, мисс Аштон лучше поселиться в гостинице, – громко сказал он, положив конец спорам. – Доктор, там вы сможете навещать ее, а вы, мисс Аштон, поможете мне вести следствие.
Мисс Аштон посмотрела на него в упор.
– В гостинице… – сказала она. – Что ж, тогда ладно.
Но что-то в выражении ее глаз заставило его задуматься.
Почему она все же передумала? В голову пришла какая-нибудь ценная мысль? Она усмотрела удобный случай? Непонятное выражение мелькнуло и исчезло так быстро, что он не сумел его прочитать.
Теперь
Спустя какое-то время Джарвис заснул; сзади послышался почти потусторонний голос, хриплый и приглушенный одеялами:
– Вы сегодня арестуете Элкотта?
– Нет. Пока у меня есть лишь ваши слова о том, что он представлял угрозу для семьи брата. Мне придется все тщательно расследовать и поискать доказательства, подтверждающие ваши слова. А когда… если… мы найдем мальчика, он станет моим главным свидетелем.
– Если он был там, – тихо сказала Джанет Аштон.
Мальчик спал без просыпу. Сибил, свернувшаяся у его кровати, охраняла его, а сама Мэгги прикорнула на кухне, у камина, в бывшем отцовском кресле. Однажды она проснулась, как от толчка: ей показалось, будто она услышала на улице какой-то скрип. Но собака не залаяла, и она успокоилась. Глаза ее снова закрылись.
Рядом с креслом она положила топор с красной рукояткой – чтобы удобно было схватить, если что. Топор с двойным лезвием, одним ударом отхватывает голову курице. А еще им можно разрубить полено толщиной с руку. Топор был отлично подогнан по весу; лучшей защиты ей и не требовалось.
Отец научил ее пользоваться топором. Однажды он заметил:
– Твои предки-викинги таким топором могли раскроить человеку череп. Даже воину в шлеме! Страшное оружие. Уважай его.
Мэгги всю жизнь следовала совету отца.
Приближаясь к гостинице, Ратлидж начал гадать, не нарушает ли он границы гостеприимства, взваливая на плечи мисс Фрейзер заботы еще об одной постоялице. Конечно, мисс Камминс не в том состоянии, чтобы о ком-нибудь заботиться и готовить еду. Теперь, кроме него, здесь живут Робинсон и Джанет Аштон. Сам Ратлидж непривередлив; вряд ли двое других окажутся такими же неприхотливыми. Хэмиш напомнил: «Здесь, на севере, люди отдыхать не привыкли».
Но мисс Фрейзер радушно встретила новую гостью, сказав:
– У меня есть тихая комната; по-моему, мисс Аштон там понравится. Дайте мне только несколько минут, я посмотрю, все ли там как следует.
Доктор Джарвис спросил, не было ли вызовов в его отсутствие, помог высадить мисс Аштон из автомобиля и проводил ее в комнату. Как только у него появилась возможность, он вежливо извинился и отправился домой.
Мисс Фрейзер вздохнула, глядя доктору вслед:
– Жена будет рада его видеть. Она не рассчитывала, что убийство нарушит
– Где Робинсон? – спросил Ратлидж.
– У себя в комнате. Немного поспал, кажется, даже к чаю не спустился. У меня есть окорок, а если вы принесете из кладовки капусту и картошку, ужин будет готов через час.
Ратлидж не только принес картошку и капусту, но и помог их почистить и сварить. Они работали на удивление споро и дружно. Мисс Фрейзер деловито стряпала, а он, закатав рукава до локтей, выполнял ее указания. Как бы между делом он поинтересовался:
– Что вы думаете о Поле Элкотте?
– Тихоня. До войны он был помолвлен, но его невеста сбежала с солдатом, с которым познакомилась в Кесвике. По-моему, он не особенно горевал. Все было понятно, ведь они оба не испытывали особой страсти. – Элизабет Фрейзер улыбнулась. – В наших краях бурных страстей не бывает. Почти все знакомы с детства. Жизнь здесь нелегкая, да никто и не ждет, что будет по-другому. Мужчина содержит семью, а женщина ведет хозяйство и воспитывает детей. Так супруги доживают до старости, если, конечно, у них хорошие отношения. Пожалуйста, положите картошку в другую кастрюлю. Эта мне понадобится, чтобы тушить яблоки… Ах! Забыла попросить вас захватить из кладовки заодно и яблоки.
Ратлидж принес яблоки. Хотя северные яблоки уступали южным в размере и сочности, зато показались ему гораздо ароматнее. По просьбе Элизабет Фрейзер он очистил плоды от шкурки и порезал на кусочки.
Открылась дверь из коридора, и на кухню вышел Робинсон, всклокоченный после крепкого сна, с мутными глазами.
– Не знаю, что дал мне доктор. Чувствую себя как с похмелья! – Он тяжело сел за стол, как будто из его тела выкачали все силы, и закрыл лицо руками. – Боже!
Ратлидж, сочувствуя ему, заметил:
– День выдался трудный.
Робинсон кивнул.
– Во время войны мне много раз казалось, что я вот-вот умру. Не ожидал, что вместо меня погибнут мои близкие. О Джоше ничего не слышно?
– Те, кто ходили его искать, сейчас спят, – ответила Элизабет Фрейзер. – Они снова выйдут на поиски с рассветом.
– Грили не позволил мне принять участие в поисках. – Робинсон повернулся к Ратлиджу с таким видом, словно был во всем виноват. – Не понимаю, почему я не могу искать собственного сына!
– Вы нужны здесь, – ответил Ратлидж, очищая последнее яблоко. – Как только Джоша найдут, вам сразу сообщат.
– Не могу я сидеть сложа руки! Я должен что-нибудь делать! Хоть яблоки дайте порезать, бога ради!
Элизабет Фрейзер покосилась на Ратлиджа и сказала:
– Если не возражаете, принесите, пожалуйста, угля. Придется греть еще две комнаты, надо, чтобы угля хватило на всю ночь.
Робинсон обернулся и, глядя на ее инвалидную коляску, спросил:
– Что случилось? – Вопрос был задан просто, как будто он заранее знал: с мисс Фрейзер действительно что-то случилось.