Хлеб наемника
Шрифт:
Я подошел к единственному уцелевшему, силившемуся уползти, оставляя за собой темный след. В сумерках кровь кажется черной.
— Кто вас нанял? — поинтересовался я, поднимая свое оружие.
Запираться, изображая героя, смысла не было…
— Заказ брал не я, — простонал раненый. — Мне просто предложили.
— Вы знали, кто я?
— Знали, поэтому и запросили вдвое…
— А сколько? — искренне заинтересовался я. Вдруг — пригодится.
— Сто талеров. Двадцать — аванс. Остальные,
Больше наемник не сказал ничего, потому что потерял сознание. Я пожалел, что не взял факела, — надо бы внимательней рассмотреть несостоявшихся убийц и их карманы. Хотя карманы я мог осмотреть на ощупь. Только начал, как из-за поворота показались огни, раздались голоса. Ну конечно, стража является тогда, когда уже не нужна…
Увидев тела, они воинственно склонили алебарды, но потом узнали своего начальника.
— Господин Артакс! — воскликнул командир патруля. — С вами все в порядке?
— Где же вы раньше были? — в сердцах сказал я латникам и, не слушая оправданий, приказал: — Посветите…
Лица убитых и раненого были незнакомы.
— Соберите оружие и все, что найдете, — велел я латникам.
С убитых сняли три меча, три кинжала, штук семь метательных ножей. Командир патруля протянул еще и три кошелька.
— Посчитай и подели на всех, — приказал, я к вящей радости латников, пряча собственное неудовольствие. Ну да ладно, пусть парни порадуются. — Оружие сдадите капитану Густаву, — приказал я парням. — А этих… Ну оттащите куда-нибудь. Куда стаскивают трупы?
— С утра приедет телега, увезет на кладбище, в часовню. Если отыщется родня, то заберет труп. Если нет, похоронят во рву, за счет города, — пояснил латник. — А вот того, кто жив еще, ежели до утра протянет, отвезут в лечебницу при монастыре. И вот еще что, — замялся он: — Куда одежду девать? Куртки у них хорошие, сапоги крепкие… Все равно к утру разденут и разуют.
— Можете себе взять, можете выбросить, — разрешил я, чувствуя, что смертельно устал сегодня. — Скажите лучше, как пройти к моей гостинице самым коротким путем?
Трое из пятерки остались, а двое вызвались указать короткую дорогу.
Оказалось, что до гостиницы — пять минут! В иное время сказал бы — «всего», а сейчас — «целых»! Мне хотелось упасть и заснуть, не слушая попреков фрау Уты, у которой опять пропал ужин…
Вставать с утра не хотелось. Можно бы устроить себе выходной, но сегодня был важный день — оружейники должны были представить на наш суд арбалеты. Члены Совета, участвующие в приемке, делали умный вид и задавали дурацкие вопросы, чтобы показаться сведущими.
Арбалеты получились неказистыми, но надежными. Так и просились в руку! Старшине бондарей «загорелось»
Думается — плохих намерений у бюргера не было. Но хорошо, что я успел направить арбалет вверх, а выстрел в небо безопасней, нежели в толпу! Отделались малой кровью — моей подраненной рукой, которую болт успел «пропахать», и разбитым носом неудачливого стрелка.
Нос ему разбил не я, а кто-то из соседей. Мне даже пришлось призывать к порядку рассерженных горожан, ринувшихся бить бедолагу.
Похвалив оружейников, я решил сегодня уйти пораньше, потому что рука требовала более обстоятельной перевязки, нежели чужой шейный платок, завязанный поверх рукава. Не я ли утром мечтал об отдыхе? Вот и получил…
Фрау Ута не стала охать и причитать, а сразу же принесла тазик с теплой водой, чистое полотно и склянку.
— Сейчас, господин Артакс, будет немножко больно… Потерпите, — нежно ворковала она, помогая снимать куртку и рубашку.
Мне было смешно. Стоило ли говорить, что на подобные «раны» у нашего брата было не принято обращать внимания?
— Господин Артакс, — хлопотала хозяйка, промывая мою царапину и приглядываясь к шрамам — старым и новым. — Сестры говорили о ваших шрамах, но я не думала, что они такие страшные! Почему вас так неаккуратно лечили?
— Как умели. Когда ранят, то лекарей, как водится, не бывает рядом.
— Что же тогда делать? — удивилась она, откупоривая склянку.
Фу, ну и запах! Не знаю, из чего было приготовлено снадобье, но тухлые яйца там точно были! Когда хозяйка стала мазать меня этой дрянью, ранку немилосердно защипало.
— Потерпите, потерпите… — приговаривала моя целительница. — Немного пощиплет, но к вечеру — как рукой снимет. Все-таки — как вы лечили раны? На вашем плече такой след, будто ударили раскаленной кочергой.
— Почему кочергой? — обиделся я. — По плечу меня ударили мечом. Ну а потом, чтобы быстрее зажило, стянули разрубленные части и прижгли.
— Как — прижгли? — опешила фрау Ута, переставая мазать.
— Как прижигают? — удивился я непонятливости женщины. — Берется что-то железное. Нож, например. Его раскаляют в костре и — прижигают. Вот и все. А ежели, скажем, отрублена рука или нога, то лучше облить рану смолой и взять факел.
— Господи… — пролепетала фрау. — Но это же варварство! Как же лекарь…
— Конечно, варварство, — согласился я. — Но что делать? Если ждать лекаря, то за это время можно и кровью истечь.