Хлопок одной ладонью

Звягинцев Василий

— Трофеи взяты, Ваше Величество, и пленные! — доложил Чекменев. — Сопровождает подпоручик Юрис.

Подпоручик перепрыгнул через борт, отдал честь, явно стесняясь своего вида. Вытащил из машины и сложил к ногам Олега еще один пулемет и три автомата, тоже не здешние. Символически получилось.

— Все в рабочем состоянии. Бьют намного лучше наших. Изготовлены тем не менее, судя по клеймам, в Туле…

— Поздравляю поручиком, Юрис! Покажите пленных. Они хоть живые?

— Рад стараться! — снова козырнул поручик. — Живые, но не ходячие. Ноги перебиты.

Противошоковое вколото.

— Говорить могут?

Юрис развел руками.

— Только матерятся, прошу прощения. И переговариваются иногда не по-русски…

— Покажи.

Князь спустился к машине. Поручик с натугой перевернул боевиков на спину.

— Да-а, красавцы, — оценил Олег Константинович. — Откуда, как звать? — резко спросил он по-русски, потом еще на нескольких восточных языках. Один промолчал, ворочая покрасневшими от боли глазами. Второй сквозь зубы бросил: — Ведено. Видишь, куда дошли?

— Дойти не штука, вернуться труднее. Ты вряд ли доберешься. Говорить будешь или сразу кончать?

— К врачу отнеси, говорить потом, — пленник обращался исключительно к князю, остальных словно и не видел.

— Врача сюда! Будет тебе помощь, если скажешь, сколько вас было, сколько осталось. Не скажешь, велю в свинарник бросить, там и подыхай.

— Было триста, сколько осталось, не считал. Твоих — меньше. Скоро танки подойдут, совсем никого не останется. Тогда долго говорить будем…

— Займитесь им, доктор, — сказал князь лейб-медику. — Чтобы через полчаса он мне не только говорил, чтоб арию варяжского гостя смог исполнить…

При чем тут именно варяжский гость, персонаж совсем из другой оперы, никто не понял. К слову, наверное, пришлось или глубина державной мысли не дошла до простых смертных.

— Танки — это погано, — рассудительно промолвил Олег Константинович, одновременно уложив трофейный пулемет на стол и пытаясь разобраться в его устройстве. Поручик устремился помочь.

— Погоди, мне самому интересно. Так, так, так… В принципе ничего сложного. Но весьма остроумно, весьма…

Он поставил на место крышку ствольной коробки, передернул рукоятку, досылая патрон. Приложился, дал короткую очередь по кроне дальней сосны. Крутясь, отлетела ветка.

— Хорошо бьет, — согласился князь. — Много взяли? — спросил он Юриса.

— На поле боя подобрали шесть пулеметов и около двадцати автоматов. Капитан Уваров приказал использовать для усиления обороны.

— Правильно приказал. Долго еще держаться сможете?

— Сколько надо, Ваше Величество.

— Про танки слышал? Гранат в запасе достаточно имеете?

— Не считал, Ваше Величество. Наверное, десятка три есть… Отобьемся, дорога узкая, лес непроходимый…

— Спасибо за службу, поручик. Чарку герою!

Миллер тут же протянул фляжку.

— Стой, дай сюда!

Князь забрал фляжку у адъютанта, сам подал офицеру. Из собственных царских ручек оно куда почетнее.

Тарханов нервничал все сильнее. Сидят они в Кремле, под защитой стен. Гарнизон порядочный, припасов

хватит, чтобы полугодовую осаду выдержать. А князь с Чекменевым в деревянной избе от вражеских банд отстреливаются. Ему даже в Пятигорске легче было. Сам по себе, воюй — не хочу! Только что о Татьяне мысли проскакивали…

Кстати, как они там сейчас? Татьяна с Майей?

Ляхов в соседней комнате не отходил от планшета. Не компьютерного, простого, нарисованного на плексигласе и подсвеченного снизу лампочками от карманного фонарика. Впрочем, настоящих компьютерных Сергей и не видел, не довелось ему побывать на «Валгалле» со всеми ее чудесами.

Пометки на плане Вадим делал восковыми мелками.

— Что скажешь? — спросил Тарханов.

— Такое впечатление, что паяльник сунули в осиное гнездо, — показал Ляхов на испятнанный разноцветными кружками и стрелками щит. — Отовсюду поперло! Смотри — на Воробьевых горах неизвестно откуда взявшиеся пушки устанавливают, информатор сообщает. Длинноствольные, на очень толстых резиновых колесах. Главное, дульные тормоза на стволах… Я сейчас туда рвану, может, успею прикрыть лавочку!

— Не понял, — сказал простодушный полковник. — Что такое тормоза и почему это главное?

— Потому, что наша инженерная мысль до такой простейшей штуки не додумалась. Откат при выстреле вдвое снижает. И, значит, эти стомиллиметровки с параллели привезли. И начнут они гвоздить даже и по нам с тобой, только щебенка полетит… Как большевики в семнадцатом из шестидюймовок в прошлой истории.

— Потом про историю. Сейчас, пока не начали — что?

— Да ничего. Продолжай гарнизоном командовать, заставь, наконец, «Пересветов» со всеми подчиненными частями к тебе подтянуться. Академия, бля, это ж целый батальон только офицеров. А службы обеспечения? Как мы в Польше — «Огнем и мечом!». Пусть сюда прорываются! Даже полк в кулаке сильнее корпуса вроссыпь.

— А они там — не продались? — Тарханов, не допущенный в круги высшей военной аристократии, знающий о подробностях только со слов друга, не доверял им генетически.

— Не думаю. Может, соображают слишком медленно, но продались — не верю. Не тот уровень. Так что вызывай, не сомневайся, был же приказ князя! Построй их тут как умеешь.

— Слышь, Вадим, — зло оторвав и сплюнув в сторону полмундштука папиросы, вдруг спросил Сергей. — Может, нам Шлимана с компанией сюда позвать? Хоть пообедают нормально!

Мысль товарища показалась Ляхову практически интересной, но и жутковатой в пересчете на нормальную логику. Довели, значит, парня!

— Это, Сережа, всегда успеется. Раз Максим на базе сидит, генератор в наших руках. Но, знаешь, фитиль в крюйт-камеру никогда не поздно сунуть. И почти всегда — рано. Ты лучше здесь сообщения из Берендеевки подожди, от морпехов с маршрута, а главное — от Александра Ивановича… Заверил он меня, час — самый крайний срок.

— Подожду, — мрачно ответил Тарханов. — Мне б на него живьем поглядеть… — в голосе прорезалась мечтательность.