Хоббит и кольцо всевластья (Первый поход)
Шрифт:
Впрочем, их было уже не три, а пять, а потом, не успел Бильбо и глазом моргнуть, как их стало восемь, и к ним присоединялись все новые и новые пауки. Даже считать их уже не имело смысла. Их злобное перешептывание, поскрипывание и постукивание приводило хоббита в отчаяние. Он все ждал, когда последует новая атака, но пауки медлили и почему-то не нападали. Бильбо решил, что они боятся его меча и стал пробираться через оставшиеся нити. Пауки медленно отступили, но преградили путь слева, так что Бильбо пришлось отходить от них вправо, и когда он вышел на свободное от паутины пространство, пауки разом бросились на него, но за два шага
А пауков было уже несколько десятков, и они продолжали ползти перед Бильбо плотной массой, смотря на него сотнями горящих глаз. Но несмотря на свое несомненное преимущество, они все же не решались нападать или окружить хоббита. И тут до Бильбо дошло, что пауки не нападают на него по одной простой причине. Просто-напросто они его куда-то ведут, направляя каждый его шаг в нужную им сторону.
Это очень не понравилось Бильбо. Он сразу вспомнил, как точно так же совсем недавно проклятые кошки точно так же привели его под конвоем к королеве Берутиэль, которая попыталась у него выманить Кольцо.
– Тогда что же получается? – закипая от злости, воскликнул Бильбо. – Опять все повторяется! Вы приведете меня к кому-то, кто захочет Мою Прелесть?
И хоббит зарычал на пауков, как он только что рычал на дерево, и в этот раз это у него получилось еще внушительнее и страшнее. Рот у него раскрылся широко, как никогда не открывался, и внутри него сверкнули острые белые клыки, огромные, как у гоблина. Волосы на голове распрямились и встали дыбом, как шерсть у разозлившейся кошки. А клинок в руках засверкал голубым светом.
Пауки отпрянули назад, и хоббит с радостью набросился на них, разя кинжалом направо и налево. И так стремителен и быстр был его натиск, такая решимость и такая сила овладели им, что в первые же несколько секунд у его ног выросла гора из паучьих трупов, а оставшиеся в живых разбежались в разные стороны и скрылись из глаз.
– Вот так-то, – удовлетворенно произнес Бильбо, вытирая кинжал о штаны и убирая его в ножны. – Будут знать, кто здесь в лесу хозяин!
И хотя все его тело буквально разваливалось на части от боли и усталости, Бильбо пошел дальше на восток, потому что с запада до него донеслись звуки сражения и крики эльфов, среди которых ему даже показалось, что он слышит громогласный призыв Гэндальфа. Он узнал эльфов и сначала даже обрадовался, но только на мгновение, потому что сразу же подумал о том, что это погоня за ним, вернее даже не за ним, а за Кольцом.
– Всем оно нужно! – заскулил Бильбо и затрясся от злости и страха. – Все хотят отнять у меня Мою Прелесть. Но я не отдам ее. Не отдам. Это мое! Мой подарочек. Я спрячу его и спрячусь сам.
И хоббит побежал на восток, быстро, как только мог, словно в него вселились новые силы, и открылось третье дыхание. Он бежал, быстро и ловко, несколько раз падал, но не останавливался, а продолжал бежать, помогая себя руками, и ему это даже нравилось – бежать на четвереньках. Так получалось быстрее и надежнее. К чему тогда руки? Чего они бездельничают, когда ноги работают? Пусть тоже помогают.
Потом все же он снова вставал на ноги и бежал, как это и полагается нормальному
– Это не я, – сказал бы он. – Это монстр, чудовище. Это… да это же Горлум!
Но Бильбо не видел себя со стороны, и к счастью, столь ужасный облик проглядывался у него очень ненадолго и всего несколько раз. Затем он снова становился прежним хоббитом. Только не добродушным и веселым, а измученным и несчастным, испуганным и озлобленным. А еще смертельно усталым.
И усталость дала себя знать. Когда ночь закончилась, а это стало видно по серым отблескам и длинным черным теням, которые легли на землю, он просто свалился на землю и впал в глубокое забытье. Силы совершенно покинули его.
Прошло время, совсем немного, и из-за деревьев вновь показались пауки. Они упорно преследовали хоббита, благоразумно не показываясь ему на глаза и держась на порядочном расстоянии. Теперь они, сначала осторожно и нерешительно, потом словно по команде набросились на него со всех сторон и заработали лапами, тщательно опутывая его паутиной, и опутывали до тех пор, пока не превратили его в плотный сверток. Но ни один из пауков не сделал даже попытки ужалить или укусить хоббита. Напротив, они обращались с ним бережно и осторожно, словно им кто-то приказал это.
Сам же Бильбо только тихо стонал. Глаз он не открывал, потому что все еще находился в глубоком забытье. Даже, когда пауки поволокли его по земле, перешагивая через многочисленные корни деревьев и продираясь сквозь густые заросли колючих кустарников, он не очнулся и не осознал, что происходит.
Черный Лес закончился. Деревья расступились, открывая обзору огромную, разверзнувшуюся почти до горизонта, круглую котловину. Казалось, она появилась, потому что земля по неведомой причине вдруг провалилась из-за образовавшейся под ней пустоты. Впрочем, котловина не была глубокой, зато она была абсолютно безжизненной. В центре ее из белесого тумана тянулись к небу остатки разрушенных башен и стен – все, что осталось от некогда неприступной крепости Дул Гулдур. Над крепостью совершали свои ленивые круги огромные стервятники. Их тоскливые гортанные крики были единственными звуками этого печального и зловещего места.
Пауки не остановили своего движения, и смело устремились в котловину. Стервятники не обратили на них никакого внимания, и пауки со своей добычей скрылись в смрадном тумане, который стелился вплоть до самой крепости, где становился выше и плотнее.
Через час пауки добрались до развалин крепости и проникли во двор, где наткнулись на небольшую скалу, торчавшую из-под земли прямо под одной из башен, половина которой отсутствовала, словно ее срезало ножом. В скале оказалась глубокая черная расщелина, узкая и тесная. В нее-то пауки и запихали спутанного Бильбо. После этого они отступили и облепив выход из пещеры, стали раскидывать свои нити, и очень скоро плотная, почти непроницаемая паутинная ткань прочно и намертво запечатала Бильбо в плену. После этого пауки устремились прочь от этого места со скоростью, показывающей, что обратно они вряд ли сюда еще раз вернутся.